Карета была самая модная, немного похожая на хрустальную тыкву. Или на чересчур пышную люстру в бальном зале. Снаружи вся украшенная позванивающими на ветру подвесками и блестяшками. Внутри с обитыми голубым бархатом сидениями.

Карета ехала по солнечной лесной дорожке.

А напротив Деи, на мягком королевском голубом бархате, растянулся какой-то подозрительный огненно-рыжий коротышка в грязноватом комбинезоне уборщика и поглощал припасы из ее корзинки!

— Ты еще кто такой? — возмутилась Дея, наблюдая, как в прожорливой зубастой пасти исчезают бутерброды с нежнейшей ветчиной, мягким сливочным маслом и тонко нарезанным лососем.

— И это благодарность за спасение! — невозмутимо ответил коротышка, который при ближайшем рассмотрении оказался гномом с длинной нечёсаной бородой. Ничуть не смущаясь и не обращая внимания на гнев хозяйки кареты, он запустил волосатую ручищу в корзинку и достал оттуда яблоко. С хрустом надкусил сочный плод, брызнувший соком, и протянул огрызок Дее: — Хочешь?

— Спасение? — удивленно спросила Дея, игнорируя предложение гнома.

Тот с жаром закивал головой.

— Ну да! — радостно подтвердил он. — Я ничуть не вру. И даже не преувеличиваю. Ты ж из окна вывалилась! А я тебя поймал, не дал убиться до смерти. И спас от преследователей.

— Меня преследовали?

— Ну конечно, — уверено произнес гном, не моргнув и глазом. Тон, вроде, у него был прежний, но Дея могла поклясться, что он врет. — Ты же рассорилась с этой… с феей, с Мамашей!

— Что за фея такая с таким странным именем? — недоверчиво произнесла Дея.

— Как — что за фея? Да это самая могущественная фея на все Тридевятые! — ответил гном. И добавил, интимно понизив голос: — У нее свое дело, знаешь, из тех, о которых не говоря на каждом шагу. Ну, ты понимаешь. Нелегальное. Кажется, ты подсмотрела что-то очень важное, и теперь за тобой будут охотиться… чтоб убить! Устранить свидетеля!

Тут память к Дее начала понемногу возвращаться. Всплыло какое-то странное видение, вроде как сильный шторм, и качка. А она, Дея, подсматривает в иллюминатор за толстой белкой…

И потом летящая в нее тяжелая книга…

Книга в нарядном переплете лежала тут же, в изголовье импровизированного ложа девушки.

— Ты сперла у нее какую-то магическую книгу? — весело осведомился гном. — Она сильно злилась. Верещала на весь лес. Кричала, что проклянет тебя. Прокляла?

— Я не помню, — неуверенно ответила Дея. — Кажется… грозилась.

— Ну вот! А я тебя спас, спрятал, и вот мы едем подальше от ее зловещего логова. Кстати, а куда мы едем?

— Мы едем, — произнесла Дея неуверенно, — в лесной дом принца… Там я должна буду ему понравиться… Ой!

Она зажала рот ладошками и уставилась испуганными глазами на гнома.

— Что? — спросил он.

— Она сказала, — медленно отнимая руки от лица, произнесла Дея, — что любой молодой человек, который мне будет симпатизировать, превратится в чудище…

То, что не страшило Дею вчера, сегодня показалось ей катастрофой. Сидя на подоконнике у белки, растрепанная, с натертыми поясом эльфа руками (она потратила очень много сил, чтоб избавиться от пут!), она совсем позабыла о своей миссии.

О том, что ей следует очаровать принца.

Не для себя, конечно, для сестры.

Но тем не менее.

Гном легкомысленно рассмеялся.

— Ой, да брось, — произнес он. — Ты удрала слишком быстро, так что ничего она тебя не прокляла. Не успела.

— Да? — недоверчиво произнесла Дея.

— Ну, конечно! — уверил ее гном. — Да и не выглядишь ты проклятой. Совсем не похоже.

— А как выглядят проклятые? — сварливо произнесла Дея. — Ты как будто знаешь!