Если она ждет потока оправданий и извинений, то ей предстоит еще одно разочарование.

— Ты… — заговаривает она наконец и сразу же всхлипывает. — В нашей кровати, господи… Мы же только что поженились! Почему? Чего тебе не хватало? Как… Как ты мог?

Я равнодушно пожимаю плечами. Одергиваю манжеты рубашки. Застегиваю пуговицы.

— Это моя месть и твоя расплата.

— Расплата?! — восклицает она истерично. — За что? Что я тебе такого сделала? Что?

Мои губы кривит злая усмешка. Ненависть во мне кипит, разъедая и уничтожая на своем пути все, но я держу ее в узде. Такие, как Альбина, заслуживают только равнодушие.

— Я думал тебе сказать, но, пожалуй, нет. Мучайся незнанием. Ну или покопайся в прошлом, — не выдержав, предлагаю я и внимательно слежу за ее реакцией. Однако заплаканное лицо остается невинно-изумленным. — Неужели ничего не приходит на ум?

— Я… Я не понимаю! Я никому ничего плохого не делала! — заявляет она нагло. — За всю жизнь!

В это мгновение я почти теряю контроль. Ее слова словно красная тряпка, но мне удается себя сдержать.

— Вот как, — говорю я спокойно, пока внутри все ревет и клокочет. — Значит, ты еще гнилее, чем я думал.

________________

Друзья, приветствую! Рада снова быть с вами! Это будет очень, очень эмоциональный роман, поэтому устраивайтесь поудобнее и заблаговременно запасайтесь успокоительным и шампанским))

Пожалуйста, не забудьте добавить книгу в библиотеку и поставить "звездочку" (как на картинке ниже) — ваше внимание помогает книге найти своих читателей и вдохновляет автора ❤️

3. Глава 2.1

Первые сутки после случившегося я могу только рыдать. В голове туман, если попытаться думать о чем-то другом и не вспоминать… Не вспоминать, как он и она… на нашей кровати… в нашей спальне…

Боже. За что, за что все это происходит именно со мной?

Один час перетекает в следующий, ночная тьма за окном постепенно сменяется утренними сумерками, а затем рассветом, но картинки в моей голове не теряют яркости и живости. Словно наяву я до сих пор слышу звуки ритмичных, отвратительно пошлых шлепков тел и вижу, как Марк с равнодушным лицом стягивает с члена презерватив, не разрывая со мной зрительного контакта.

Всякий раз, когда образы из воспоминаний заполняют мои мысли особенно красочно, к горлу подкатывает едкая желчь. Мне хочется содрать с себя кожу и вывернуться наизнанку, только бы прекратить протыкающую внутренности боль.

Я не хочу ничего помнить. Я не могу забыть.

Я рву на себе волосы, но представляю, что делаю это с ней. С ним.

Наверное, мне стоило бы что-то предпринять: выйти из дома, сбежать от триггеров, коих внутри нашей общей с Марком квартиры огромное множество, — один только взгляд на закрытую наглухо дверь спальни служит безоговорочным катализатором для новых слез, — но я не могу двинуться с места. Забившись в угол дивана в гостиной, я часами смотрю на стену и искренне пытаюсь не думать вообще ни о чем. Только не получается. Даже ластящаяся ко мне Бусинка — еще совсем не знающий жизни котенок — бессильна, и впервые на ее памяти мое внимание не принадлежит ей целиком и полностью.

Поздним утром я едва нахожу силы для вынужденного визита в ванную, но Бусинка пищит, цепляясь за длинный и теперь уже мятый подол моего платья, и отчаянно требует свою порцию влажного корма несмотря на имеющийся в бесперебойном доступе сухой. Покачиваясь на онемевших от долгой неподвижности ногах, я покорно плетусь к холодильнику на кухне и выдаю маленькому комочку шерсти ее ежедневный деликатес.

Мне же не то что кусок — вода в горло не лезет. Сделав пару глотков, я морщусь и отставляю стакан в сторону. От слабости кружится голова и темнеет в глазах. Я очень надеюсь, что в скором времени сон наконец меня одолеет и хотя бы ненадолго позволит забыть о вчерашнем кошмаре. Иначе в скором времени я просто сойду с ума: от боли и абсолютного, тотального непонимания причин, побудивших Марка проделать со мной эту подлость.