После уроков нас конвоем разводят по комнатам, выдавая каждому на руки сухпаек. Несколько маленьких пачек с постным печеньем, пакет с двухлитровым соком, хлебцы и пару фруктов. Эдакая паршивая замена обеду и ужину. Но я старательно держу свои комментарии при себе. Подозреваю, что это вынужденная мера. Вполне вероятно, что столовой ведутся нешуточные разбирательства из-за утерянного ранее инвентаря.

Анфиса в комнате так и не появляется. Юля, ее соседка по парте и наша по комнате, лишь раздражённо фыркает на все мои вопросы о пропавшей блондинке. И постоянно почему-то пялится в окно. Аня тоже туда нет-нет да поглядывает, сидя в позе лотоса на своей койке и нервно покусывая губы.

– Нас хоть в учебную комнату выпустят? Не хотелось бы делать уроки, сидя на кровати или на полу, – вопрошаю я у девчонок, уминая за обе щеки печенье. Редкостная мерзость, честно говоря, но желудок очень просит заряда энергии.

Мама бы убила меня за подобную трапезу на кровати.

– Может ты уже заткнешься? – шипит русая, когда я вновь тянусь к пачке, отчего на всю комнату слышно шуршание. – От тебя один только шум и никакого толка. Или думаешь, один раз погеройствовала и тебе в колени все кланяться будут?

Ее голубые глаза не выражают ничего, кроме гневливости. И я ненароком думаю, что синий цвет галстука Юли может быть связан именно с этой чертой ее характера.

"Хм, возможно и мне такой скоро выдадут, как только изучат подробнее личное дело?", – мелькает мысль.

– Вообще-то я думала об уроках, – честно произношу, так и не подняв ко рту руку с печеньем. Аппетит пропадает.

Я ведь собиралась удрать из Кингдома. Самостоятельно или с лёгкого пинка администрации — не суть важно. Однако с каждым днём эта задача все дальше отодвигается на задний план, ее место занимают другие. Более, как мне кажется, насущные.

Например, не стать "счастливой" обладательницей красного галстука.

– Наивная, – закатывает глаза соседка, одним движением подбирая с плеч свои длинные волосы и собирая их в неровный пучок. – Все знают, что завтра никому не будет до учебы.

– А до чего будет? – интересуюсь, свешивая ноги с кровати, и кривлю лицом. Все эти загадки и тайны у меня уже в печенках сидят. Неужели нельзя просто нормально все объяснить?

– Смотри, – вздохнув, Юля указывает пальчиком в окно. – Как только стемнеет, прежде чем зажгутся фонари, они выйдут на охоту.

Мысленно я издаю стон, полный страдания, но с верхнего яруса все же спускаюсь. Пол холодит босые ступни, а взгляд мой без интереса скользит по обстановке за окном.

Небо вновь затянуто плотными грозовыми тучами, кажется, будто вот-вот хлынет дождь. Неровно подстриженную лужайку во дворе Кингдома, куда и выходит наше окно, медленно накрывает привычным туманом. На улице действительно довольно стремительно темнеет, если бы не свет из окон второго жилого корпуса напротив, то было бы и неясно, что там вообще что-то есть, кроме пустыря.

– Кто "они"? – задаю вопрос, щёлкнув языком. – Неужели Гром и его свора…

– Тш-ш-ш, – нагло затыкает мне рот Юля. – Если не хочешь стать одной из жертв, лучше не произноси его имя сегодня. У тебя ещё нет галстука, но и без него ясно, что ты чокнутая.

Я отхожу от окна, порывистым движением сбрасывая с себя руку соседки. Поднимаю голову, смотрю на дрожащую от страха Аню, ее галстук, ведь она даже не удосужились переодеться после занятий. Ещё раз обдумываю услышанное.

Кажется… кажется пазл в моей голове начинает складываться.

– Они собираются охотиться на жёлтые галстуки? Но… почему? – задаю последний, коронный вопрос, ответ на который помог бы мне понять, что делать дальше.