— Тогда никакой войны не будет, — закончил я, возвращая нож с вилкой на тарелку.

— Именно.

Я ухмыльнулся и опустил голову. Ди, в первую очередь, мать. Не просто мать своих детей, но и мать для жителей всей страны. Ее главный инстинкт — защита потомства. Кто бы мог подумать, что взбалмошная неженка превратится в достойного правителя. Родители ей гордились бы.

Снова маги, снова вылазки. Постоянно быть наготове, чтобы отбить любую атаку. Королева, может, и договорилась о честной игре, но кому как не мне знать обо всех уловках, которые можно применить, не нарушая данного слова напрямую.

— Ну что ж, едем искать магически одаренного мальчика…

3. Лана

Спина все еще горела от ударов плетей. Вчера дядя был зол как никогда. Помимо того, что выступление прошло не очень хорошо, так еще один из тигров вырвался и умудрился покалечить акробата. Его, конечно, подлатали быстро, да и запуганные вконец хищники, никогда не видевшие свободы, не могли далеко уйти или действительно серьезно навредить. Они боялись дядю точно так же, как его боялись люди. Но эта небольшая попытка привела к колоссальным последствиям. Пострадавший акробат, подбитый тигр, запуганные сотрудники, проверка, что нагрянула после жалоб… Итог — пьяный дядя. Когда он пьет, все, без исключения, будь то животные или люди, стараются не попадаться ему на глаза. К сожалению, мои попытки не увенчались успехом.

Небольшая речушка, покрывшаяся корочкой льда, начиналась у места, где мы расположились. Пойдя по ее руслу, я вышла к огромному водопаду. Вид открывался восхитительный. То тут, то там лежали островки снега, который мелкими хлопьями спускался с неба и находил пристанище на земле, присоединяясь к себе подобным. Вода бурным потоком ниспадала вниз, разбиваясь об острые, отточенные годами, камни. Внизу, примерно в четырех-пяти верстах, раскинулся город, в котором уже начали зажигаться вечерние огни. Где-то там муж пришел с работы и обнял жену. А его соседа встречают трое ребятишек. Старушка нарезает хлеб своему старику. Благодаря ему и похлебка, приготовленная из скудных запасов, не так плоха, и ужин посытнее.

Когда-то давно, когда ужасы, происходящие в мире, были скрыты за пеленой материнской любви и отцовской доброты, я мечтала о семье. О любящем супруге, что будет обнимать холодными ночами и целовать перед уходом на работу. О детях, которые шалят целыми днями, а по вечерам засыпают под старые истории. О доме, в котором я создам уют. О своем маленьком мире, где будет тепло и хорошо всем. Но затем я узнала, каков мир на самом деле. Первый удар плетей заставил кричать от боли, второй — согнуться, третий — упасть на колени. Не знаю, после какого по счету я оставила попытки подняться. Поначалу пыталась вмешиваться София. Говорила, что я маленькая, не понимаю. Но дядя Луи не позволял никому вставать между собой и тем, кто, по его мнению, заслужил наказание.

— Все в этом мире чего-нибудь да стоит, — отвечал он. — И чем раньше она усвоит правила, тем проще ей будет жить.

В конечном счете, ей оставалось одно — промывать раны, оставленные плетью.

Соленые слезы смешались с речной водой и улетели камнем вниз. Поежилась от холодка, пробежавшего по спине, и подтянула тонкую старую шаль на плечи, словно это могло унять боль и дрожь. У меня не осталось сил для того, чтобы продолжать бороться. Попытки побега, совершаемые мной в каждом городе, приводят его в бешенство. Каким именно способом Луи находит меня, неизвестно никому. Он, как гончий пес, выходит на след в тот же вечер, когда я покидаю караван. И каждый раз, когда он находит свою нерадивую племянницу, удары становятся яростнее. Пытаться бежать снова бессмысленно. И я нашла лучший способ прекратить эти пытки.