- Это в твою захламлённую квартирку?

- А будешь капризничать, заставлю жениться!

Кто-то, проходя мимо, посмотрел на нас с удивлением и поцокал языком. Но мне уже было откровенно плевать. В хорошем таком смысле. И ночь сейчас тоже хорошая. Так почему бы не нести черт знает что и при этом не хохотать, как ненормальные?

Почти под конвоем доставляю Алика в супермаркет. Но заходить не собираюсь, потому что планы совершенно другие.

- Ты куда? – озадаченно спрашивает он, успев обернуться в проходе.

- Есть одно место, - говорю я, сделав загадочное лицо. – Там меня ждут.

- Кобели-и-ина, - тянет он, сально ухмыльнувшись. – Это та блонда с сиськами? Которая тебе писала постоянно?

Характеристика весьма размытая, под неё может подойти любая умеющая писать светловолосая женщина с грудью. Но сейчас я не хочу говорить правду, поэтому только киваю.

- Ну, смотри, не опозорь там профессию, - глумится Алик.

Показав ему неприличный жест, от которого этот нахал только заржал конем, я двигаюсь к автобусной остановке. Так вышло, что совершенно не рассчитал, и на пешую прогулку времени не остается.

Примерно через час я оказываюсь на окраине города. В глухом спальном районе, где никому в голову не придет искать крутого татуировщика и его маленькую тайну.

Здесь сломана металлическая дверь в подъезд, а щиток домофона выглядит убого и печально. Войти может любой.

В самом подъезде пахнет сыростью и пылью. Краска на стенах облупилась, зато имеются красочные надписи: «Люська – дура!», «Веня, я тебя люблю» и «Мусор не бросать, найду и вы…». Собственно, на этом приличные слова заканчиваются. Дальше стены украшает целиком нецензурная лексика.

Я поднимаюсь на четвертый этаж пешком, потому что понятия не имею, работает ли лифт. Навстречу мне сбегает по ступенькам девушка в спортивном костюме, задумчиво смотрит, немного даже удивленно. И правда, сразу видно, что здесь я – чужак.

Коротко улыбаюсь ей и ускоряю шаг. Чем меньше меня будут видеть, тем лучше.

Нужная мне дверь выглядит так же печально, как и весь подъезд. Я нажимаю кнопку звонка. Внутри всё сжимается. Откроет или нет? Ведь мне не удалось приехать в назначенный срок.

Тишина и ожидание кажутся мучительно долгими. Мне хочется зубами вцепиться в собственный локоть, чтобы боль хоть как-то отрезвила и сняла подступающую панику.

С тихим щелчком проворачивается ключ в замке, а потом открывается дверь.

Только от одного взгляда меня бросает в жар. Шрам на щеке ещё не зажил, он кажется слишком ярким на бледном лице. В серых глазах пустота, за которой спрятана боль. Боль… которая никуда не делась. Правая кисть по-прежнему перемотана, и я знаю, что средний и безымянный пальцы сломаны.

Воздух будто вышибли из лёгких. Смотреть так же страшно, как и чувствовать.

Тишина становится вязкой и жуткой, будто нефть.

Я делаю шаг вперед, секунду смотрю в эти застывшие, словно неживые глаза. Его бескровные губы пытаются что-то сказать, но ничего не выходит. Мои ладони скользят по худой спине, накрывают острые лопатки. А потом я крепко прижимаю его к себе, не давая шевельнуться. Только чувствую, как он испуганно вздрагивает.

- Всё будет хорошо, - шепчу в светлые волосы, ощущая запах мяты. - Слышишь?

Он испуганно замирает, но потом вдыхает и прижимается ко мне, пряча лицо на груди и так и не сказав ни слова. Вцепляется в рукав моей рубашки настолько сильно, что, кажется, ткань сейчас треснет.

Я прижимаю его крепче. Нам слова и не нужны. Всё будет хорошо.

6. Глава 6. Тая, выставка и смутный знакомый

Здравствуйте, Таисия Борисовна!