- Очень смешно, - ворчит Алик и отставляет стакан, а потом и вовсе разворачивает ноутбук ко мне. – Во, смотри. Голландский татуировщик спас Таю Грот. Точно герой! А я-то тоже удивился, чего это она такая невежливая. А вот оно чего. Её подвиг приписали тебе.
Я аж подаюсь вперед и чуть прищуриваюсь. Алик, зараза, даже не подумал приблизить или увеличить текст, а ноут стоит далеко. Но через несколько секунд, стоит пробежать текст взглядом, я щурюсь уже от гнева.
Какая сука посмела?!
Насколько же надо иметь дырявый череп, чтобы через него вытек весь мозг? Или прикладывали об асфальт не раз, что дырка как раз очень большая?
Я отставляю стакан на стол, сжимаю руки. Чувствую, как в груди клокочет гнев. Просто псу под хвост весь самоконтроль. Хотя психолог и говорил, что я уже контролирую себя.
Но нет, кажется, что грудную клетку обжигает настоящая лава, которая через горло вот-вот вырвется наружу, уподобляя меня древнему гавайскому божеству.
- Макс, выдохни, - советует Алик. – Мы не пойдем бить дурачка, который это написал.
- Почему в этом мире нельзя расквасить нос придурку, который тебе не нравится? – сквозь раздражение произношу я, снова хватая стакан и делая большой глоток.
Виски лишь немного обжигает, но, добавляясь к тому, что выпито, застилает глаза хмельной пеленой.
Успокоиться. Надо успокоиться.
- Тае что-то говорить будешь? – тихо спрашивает Алик.
- А что тут скажешь? – мрачно интересуюсь я.
Пока что и правда в голову не лезет ничего толкового. Но так, конечно, оставлять нельзя. Пусть я не благородный рыцарь, но не настолько трус и подонок, чтобы отсиживаться в норе и присваивать чужие заслуги. Поэтому случившееся всё равно так не оставлю.
- Сказать можно много чего, - мягко говорит Алик. – Но для начала мы подумаем, что именно.
Я вздыхаю и понимаю, что он прав. Начнем с малого. А потом уже можно будет вытянуть на разговор и Таю. Наверно…
Мы сидим ещё какое-то время. Говорим обо всем на свете. Умение трепаться на разные темы без особого знания предмета не только женское умение, поверьте. К тому же мне надо, чтобы выветрился хмель. Поэтому даже удается вытянуть Алика на улицу, проветриться и прогуляться. А заодно напомнить этому балбесу, что наполнять холодильник теперь его очередь. Я никогда не объедаю хозяев, щедро спонсируя последних едой и всякими приятными штучками, но ходить по продуктовым магазинам выше моих сил. Я даже согласен помочь в готовке, но вот покупки – боже упаси.
Алик пытается насупиться, состроить рожу и сообщить, где именно он видал моё занудство, но потом вздыхает и всё же соглашается. Хочешь ты этого или нет, а без еды не прожить. Поэтому выходит вместе со мной.
На улице уже темно. Но так как со всей силой бушует лето, город не спит. Из кафе доносится смех и громкие голоса. Влюбленные парочки гуляют по аллеям. Компании молодых людей открывают очередную бутылку и распевают неизвестные мне песни.
Да уж, есть такое. Когда долго живешь в другой стране, то вылетаешь из привычного и хорошо известного… Точнее, того, что было этим привычным годы назад. И сейчас идешь, не узнаешь ни мотивов, ни слов, ни мелодии.
- И что тебя потянуло гулять? - ворчит Алик, закуривая на ходу. – Там в углу была колбаса, я знаю. На что было переться в ночь?
- Потому что ты сегодня хозяюшка Алина, которая не может оставить гостя голодным, - отвечаю я самым невинным тоном, на который только способен.
- Ещё одна такая шутка, и начну лапать прямо здесь, - не теряется друг. – А потом скажу, что это всё ты виноват, привез свою заграницу в оплот целомудрия и нравственности.