— Она не стала, — тихо выдыхает Дима, — я тебя бросил. Струсил и бросил. Трепал про тебя всякую дичь, лишь бы эта психопатка прониклась тем, насколько ты меня заколебала, и никак тебе не навредила.

— Ты оставил меня ради этого?

— Я не мог быть с тобой целыми днями. Хотя я и пытался быть с тобой везде тогда…

— Да, я помню.

Помню, каким странно контрастным был Димин уход после того, как он даже в магазин за хлебом тащился вместе со мной. За хлебом. На работу. С работы. Даже на обед вызванивал, узнавал, где я обедаю, с кем, точно ли не одна, не нужно ли составить компанию...

Я думала — это попытка смягчить нарастающее между нами отчуждение, а это была… попытка защиты.

И разрыв был ею.

Как бы слащаво это ни звучало.

— Знаю, бредово звучит, — Дима не поднимает понурой головы, — я полгода ходил по вечерам к твоему дому и смотрел на твои окна. Горит ли свет. Жива ли ты. Не добралась ли до тебя эта, с её планами.

— Мог предупредить.

Упущенные возможности звучат так очевидно. Хотя я знаю, что в стрессовой ситуации они могут абсолютно не прийти в голову.

— Ты была разбита, Гель. Слишком. Я не хотел еще и пугать тебя. Я… Тупил тогда очень сильно.

— Зато сейчас пугать меня очень кстати, да, — прикрываю глаза, слушая тишину внутри.

— Я не знал, — Дима косится на мой живот, — но с учетом этого, ситуация мне кажется совсем паршивой. Ты в больнице. Она работает в том же месте, что и ты. Это совпадение? Я, может, сам свихнулся, но я в это не верю.

Она ни при чем.

Так хочется сказать первым порывом.

Ну при чем тут она, если это я — я себя накрутила.

Я?

Причину моего нервного срыва можно разделить на две части. Одну — основную. Вторую — малую, вытекающую из основной.

А основная…

Кто как не сотрудник Артемиса мог знать о паршивости камер наблюдения в конюшнях?

У кого это в тот же день совершенно случайно проявилась немыслимая блажь — подружиться именно с Люциусом? С капризным, выпендрежным конем, когда для свадебных фотосессий в клубе были и другие белые лошади.

Господи, господи, господи…

Мне хочется закусить удила. Кажется, я сама лечу во весь опор, ничего и никого не разбирая на своем пути.

Нет. Нет-нет-нет.

Я сейчас наступлю на те же грабли, что и с Викой. Ей я тоже каких только недостатков не приписывала…

Но…

Сейчас ведь поводов гораздо больше, так ведь?

А еще — я могу вслух все прояснить, и Берг сразу мне скажет, что я промахнулась.

— Ты ведь так и не сказал её имени, Дима, — вижу, как вздрагивает его спина, вижу, как он ошеломленно округляет глаза, осознавая это.

— Черт, прости, это вышло как-то случайно. Столько нервов эта стервь мне вытянула.. Это ваша…

— Погоди, — лихорадочный азарт заставляет меня его перебить, — я хочу сама угадать. Позволишь?