– Миш! – сквозь сон спросила вдруг Риша. – А они ее не догонят? Гончие Псы… Медведицу… не догонят?

– Нет, Риша. Я послежу.

Мишка сидел почти неподвижно, прислушиваясь к дыханию спящего ребенка. Странное это было ощущение. Канашенков вспомнил, как он однажды спросил своего сокурсника, у которого родилась дочь, каково это – быть отцом? «Полный паралич инстинкта самосохранения», – ответил ему сокурсник.

В половине третьего ночи у подъезда остановилась «Скорая». Мишка вскинул голову. К подъезду шла невысокая стройная шатенка. В сумерках она показалась ему завораживающе прекрасной.

– Из… извините! – хрипло выдохнул юноша. – У меня тут посылка для вас…

Девушка приблизилась к скамейке. Нет, она не была завораживающе прекрасна. Просто очень красива.

– Господи! И долго вы здесь сидите?..

– Да нет. Часа два, наверное.

– Надеюсь, Ирина участие в распитии не принимала?..

– Нет, распитие случилось раньше…

– Давайте, я возьму ее на руки.

– Вот еще! – заявила Риша, выпутываясь из плаща. – Я и сама дойду. Я уже выспалась. Я теперь кушать хочу.

– Спасибо вам, – девушка протянула Мишке руку. – Я Марина, сестра Ришки. Марина Каурова.

– А он Михаил. Но можно звать Мишей или Мишкой, – сообщила Риша.

– До свидания, – сказал Канашенков, поднимаясь со скамейки. – Скажите, а Лесопарковая далеко?

– Точно на другом конце города, – улыбнулась Марина. Улыбка у нее была красивая. Как и все прочее. – Вы голодны?

Мишка попытался вспомнить, когда он обедал последний раз. И не смог.

– Зверски! – сказал он и счастливо улыбнулся.

Забежав в фойе общежития, Мишка на бегу отвесил поклон поглощенной вязанием вахтерше Анфисе Петровне и, не желая состариться в ожидании лифта, стремглав рванул по лестнице. Пробегая этаж за этажом, он основательно выдохся. События последних суток практически не оставили ему времени на отдых. Наконец показалась лестничная площадка девятого этажа. Канашенков сделал последнее усилие, добежал до двери своей комнаты и, шумно выдыхая воздух, прижался к двери всем телом, как к родному и близкому существу, всегда готовому поддержать.

«Вот это зарядочка! В школе на тренировках так не носились. Еще неделька таких пробежек, и можно смело записывать в Олимпийскую сборную по забегам в высоту!»

Слегка отдышавшись, Мишка трясущимися руками отпер дверь и удивленно замер на пороге.

Чемодан, лежавший возле стенки, смотрел на хозяина сердито и подозрительно, видимо, догадываясь, что длительное отсутствие его владельца не обошлось без соперника.

Зато в остальном в комнате произошли необъяснимые перемены к лучшему. На полу лежал потертый, но симпатичный ковер с восточным рисунком. А черно-белый, так и неопробованный им телевизор исчез. На его месте возвышалось чудо японской техники, старенькое, но на вид вполне работоспособное.

«Странные какие-то воры в нашей общаге, – подумал Мишка, собирая по комнате умывальные принадлежности. – Обычно злодеи, проникнув в чужое жилье, все ценное уносят, а здесь – приносят. Странненько все это, странненько».

Нагнувшись к чемодану за свежими вещами, он вдруг вспомнил очаровательную улыбку новой знакомой и застыл, раздумывая над сложившейся ситуацией:

«А ведь если у меня получится вернуться в свой мир, то Марину я больше не увижу, – и резко замотал головой, отгоняя так непонравившуюся ему мысль, – домой вернуться никогда не поздно. Да и нет пока у меня такой возможности. А вот встретиться с Мариной возможность есть и нужно ее реализовать. А вдруг я ей не понравлюсь? Ладно. Я подумаю об этом позже, а пока – в душ!»