– Чем я могу быть вам полезен? – лязгнув зубами, отрывисто спросил парень.

– Да я в общем-то здесь живу, – слегка растерялся Мишка, понимая, что впервые в жизни разговаривает с оборотнем. – Я Канашенков Михаил. Следователь. Новенький. Меня сюда Шаманский на постой определил. А вы, наверное, Костик?

– Я – Константин Кицуненович Инусанов, – веско и внушительно ответил парень. – Вермаджи. Но все вокруг почему-то зовут меня Костиком. Если вы следователь, то тоже можете меня так называть.

Пока молодые люди обменивались рукопожатиями, в кабинет вошел Витиш, держа в руках высокую, достававшую ему до подбородка, стопку картонных папок.

– Всем привет! Я вижу, вы уже познакомились! И Мишка, ну прям, как живой! А Шаманский говорил, что ты мало того, что на выезде чуть коньки не двинул, так потом еще и Петровичу в собутыльники угодил. Я тебя уже и не чаял увидеть. До понедельника как минимум. Так, народ, можете расслабиться – утренняя великая порка, то бишь планерка – отменяется. Шаманский упылил на совещание к Васильеву. Так что на повестке дня – распитие горячительных напитков… Михаил, расслабься, чай пить будем. А ты о чем подумал? Вот ведь до чего Петрович людей доводит…

– А это тебе рождественский, тьфу ты, майский подарок. – Витиш с облегчением скинул стопку папок на стол. – Чтобы ты не заскучал, Шаманский тебе чуток дел в производство подкинул. Как новичку – самую малость. А чтобы ты совсем не заскучал, вот тебе еще новость: начальство наше Иосиф свет Виссарионович в неизбывной мудрости своей порешил включить тебя в состав следственной бригады… Будешь нам с Костиком помогать.

Заинтересованно поглядывая на Витиша, Мишка с трудом очистил место на столе, заваленном папками с делами, и гордо стал выкладывать из пакета блинчики, булочки, расстегаи и ватрушки.

– М-м-м… – плотоядно замычал Витиш, озирая сдобное великолепие. – Сейчас позверствуем! А пока мы вкушать от даров твоих будем, ты, Мишаня, нас застольной байкой потешишь. В смысле про вечерний выезд расскажешь.

– Уж больно кровавая там история вышла, – смущенно пробормотал Канашенков. – Не застольная она совсем получилась.

– Не испортят нам обедни злые происки врагов! – гордо продекламировал Витиш. – Ты пока рассказывать будешь – есть не сможешь, глядишь, и нам с Костиком кусочек-другой достанется. А такими мелочами, как кровь, потроха и жалобы обиженных нами граждан, аппетит нам нипочем не перебьешь. Так что давай, рассказывай. Со всеми натуралистическими подробностями.

Костик поддержал мычание Витиша одобрительным рыком и, не говоря ни слова, поспешил включить чайник. Мишка, слегка заикаясь от волнения, начал рассказ о своих злоключениях, потом успокоился и продолжил повествование в лицах, добавив эмоций и смачных выражений.

– Значит, Халендир пропал, да и хрен с ним, воздух чище будет, – резюмировал Витиш, задумчиво жуя ватрушку. – Его дочь, вылечившись, превратилась сначала в монстра, а потом стараниями Петровича – в прах. Тоже неплохо. Из женки Халендировой получилась груда фарша, а жаль, красивая тетка была, добрая… Кто, почему и зачем, пока, конечно, неизвестно… И если в ближайшее время не станет известно, Кусайло-Трансильванский вскоре будет иметь бледный вид.

– Куда ему бледнеть-то? Он ведь и так всегда бледный, как побелка на стенах, он же вампир?! – изумленно рыкнул Костик.

– Если его кровососы за неделю хотя быть тень следа злодея не найдут, увидишь, как вампир бледнеть умеет, резонансное дело-то, – Игорь назидательно ткнул пальцем вверх.

– А у следов есть тень? – удивлению Костика не было предела. – Тогда ты на стене наследил. Своей тенью.