С ним нужно по-другому. А значит, орать нельзя, как бы ни хотелось.

Уговариваю себя: потерпи, Аня. Ты знаешь, ради чего сделаешь то, что нужно.

Собираюсь с духом и прошу:

— Давид, не трогай меня сегодня.

Специально выделяю последнее слово. Пусть думает, что речь только о текущей ночи.

— Дай мне немного времени. Я так не могу, понимаешь? Пожалуйста!

Муж сводит брови к переносице, упрямо поджимает губы. Неужели действительно не видит проблемы? У меня в голове не укладывается, как можно быть настолько черствым и эгоистичным.

— Попробуй меня понять, разве это так сложно? Как бы ты чувствовал себя на моем месте, узнай о таком в годовщину нашей свадьбы?

Его лицо все еще абсолютно непроницаемо.

— Давид, ты сделал мне очень, очень больно! — хриплю я. — Если ты хоть чуть-чуть, хоть самую чуточку меня любишь, позволь эту ночь провести в гостевой спальне. Мне нужно прийти в себя.

Я страдальчески морщусь, прикрываю веки и всхлипываю, прижимая руки к груди.

— Неужели я так многого прошу?

Глаза влажнеют сами собой, мне даже притворяться не приходится. Несколько секунд, и вот первая слезинка катится по щеке. А за ней вторая.

Давид прищуривается, ведет по мне строгим взглядом сверху вниз и обратно.

С гулко ухающим сердцем наблюдаю, как он поднимает руку.

Замираю, даже, кажется, дышать перестаю. Неужели не проняло? Неужели схватит и потащит в спальню?

Вместо этого муж большим пальцем стирает с моей щеки слезы, шумно выдыхает и хрипло басит:

— Так и быть. Но только сегодня. Все, не реви.

Сработало! Ура! Я стоически сдерживаюсь, чтобы он не увидел моего облегчения.

Давид разворачивается и уходит, а я еще некоторое время стою на месте, пытаясь успокоиться. Меня начинает знобить от переизбытка эмоций, которые пришлось задавить в зародыше.

Но самое главное — все получилось.

Мозг ехидно напоминает: получиться-то получилось, но всего на одну ночь. Что будешь делать завтра?

И как Давид поведет себя утром? Ждать долго он явно не намерен.

7. Глава 7. Давай проверим!

Аня

Я забываюсь беспокойным сном лишь к утру.

Мне снится отвратительная сцена в кафе, а потом я внезапно оказываюсь привязанной к кровати в нашей спальне, и на меня надвигается Давид, по пути расстегивая рубашку.

И вид у него такой… брр…

Просыпаюсь в холодном поту и выдыхаю. Это всего лишь сон.

Пялюсь в потолок, воскрешая в памяти все, что случилось вчера.

Что случилось с моим мужем? Да, он упрямый, темпераментный, порой резкий, может и крепким словом приложить, но… не меня. Таким грубым и бессердечным я его никогда не видела. Может, это только потому, что и повода не давала? Мелкие споры не в счет, они бывают у всех. В конце концов, я ведь всегда дома, всегда на виду, всегда стараюсь для него и для Арины, уважаю его решения и принимаю их.

А тут вздумала взбелениться, и его будто подменили.

Я впервые в жизни его боюсь. И больше не доверяю.

Встаю с кровати и накидываю халат. Толку лежать, все равно больше не усну. Часы на прикроватной тумбочке показывают шесть утра.

Значит, у меня есть час до того, как проснется Арина.

Давид еще тоже в кровати, скорее всего. Он жаворонок, но в выходные позволяет себе поспать до восьми, а порой и до девяти утра.

Решаю сварить себе кофе, чтобы хоть немного реанимировать кипящий мозг.

Однако когда захожу на кухню, первым делом вижу… драгоценного мужа. Везет мне, как утопленнице.

Перед ним на тарелке одно из приготовленных мною пирожных. Точнее, уже половина, потому что вторую он схомячил. В эту секунду я жалею, что там нет мышьяка. Ну, или хотя бы слабительного.