— Ты вот что, — начал он, когда я снова села. — С Платовым аккуратней, твоя задача на деле сосредоточиться. Если Борис не довел его до конца, придется тебе. Глазами-то не зыркай, — попенял он и добавил: — Поиски Бориса я беру на себя. Нескольких людишек уже подключил и, если понадобится, подключу ещё. В любом случае, дело нужно довести до конца, клиент ждет, Маша.

 «Маша!» — это что-то новенькое. Не припомню, чтобы он назвал меня по имени, пусть и не родному.

— И как по-вашему я его буду доводить?

— Сегодня же попади в его дом. Мне нужны фотографии сейфа со всех сторон, я человека на замену найду.

— Но подделка осталась у Борьки, — возразила я, — нам нечем заменить.

— Это не твоя забота.

Сквер мне изрядно осточертел, но я брела туда, поскольку помнила о комнате в подвале Платова. Далась она мне! Я вошла в сквер и увидела его на «своей» скамейке. Это удивило, до разумных пределов, а когда он бросился мне навстречу и принялся на полном серьезе меня отчитывать, до неразумных. Злило его моё молчание по телефону.

— Эй, полегче! — запротестовала я, слегка вываливаясь из образа. — Что-то не припомню, чтобы мы давали друг другу какие-то клятвы.

— Извини, — сразу сбавил он обороты. — Не смог до тебя дозвониться, ни вчера, ни сегодня, вот и накрутил себя.

— У меня нет зависимости от гаджетов.

— А от чего у тебя есть зависимость? — приподнял он мой подбородок и заглянул в глаза. — Мне бы очень хотелось знать.

Так, интересно… Это сцена ревности, или ты не так прост, мистер? Что таят твои темные глаза?

— Зависимость унижает, — ответила я и двинула к скамейке. Он бросился следом. Я присела и добавила: — Но люди – самые зависимые существа на планете. Мы всегда от чего-то зависим: от денег, от обстоятельств, от других людей...

— Надеюсь, я не обидел тебя своей резкостью? — сел он рядом и сгреб мою руку. — Ты с Виктором Семеновичем помирилась?

— Я не возвращалась домой, я его избегаю.

— И где же ты была?

— У подруги, — пожала я плечами, а он излишне пылко заметил:

— Тебе следовало остаться у меня.

Голуби понемногу окружали нас, искоса буравя меня упрямыми взглядами, невольно подыгрывая мне. Я извинительно развела руки, проигнорировав реплику Марка, и обратилась к ним:

— Простите, ребята, сегодня я вас разочарую. Никаких вкусняшек у меня нет.

— Я уже подкармливал их.

— Ты что? — удивилась я.

— Угощал их. Булкой, добытой вон в том магазине, — показал он рукой и ткнулся мне носом в волосы. Вдохнул глубоко и на выдохе произнес: — Я должен бежать.

Мы договорились встретиться вечером. Марк перебирал различные варианты свиданий, но я дала понять, что болтаться по городу не входит в мои планы. Он с минуту подумал и назначил к семи.

Вечер шел по знакомому сценарию: ужин, лирическая музыка, неспешные разговоры и встреча заката на веранде. Восходящая луна и вся эта прочая романтическая дребедень. Платов никак не спешил вырубаться, а меня напротив клонило в сон, насилу выдержала и спустилась.

Кабинет тонул в темноте. Подсвечивая себе экраном телефона, босая, в футболке и трусиках, я подошла к окну и приподняла вверх рулонную штору. Она поднялась до середины, издав легкий треск и заставляя меня вздрогнуть от неожиданности. Звук вышел не оглушающим, конечно, но в такие моменты и слабый шорох сродни набату.

Фотографии делать пришлось: сейф никуда не испарился и не исчез, как бы мне того не хотелось. Хорошо, вскрывать не умею, страху натерпелась бы куда больше. Кража со взломом — это не актерствовать перед благодарной, пусть и ничего неподозревающей публикой.