— Соколы полетели на эти Парящие острова? — спросил Сургон.

— Да, советник, — ответил Карон. — Но мы не смогли даже приблизиться к этим летающим скалам. На высоте тысячи рустов, почти у их подножья, двое из нас вспыхнули и загорелись, как дерево в костре!

— Как это? — ужаснувшись, пророкотал Сумрачный.

— А так! Мы сами ничего не поняли. Я и еще четверо моих драконов тоже попытались приблизиться. Мы летели чуть далее тех двух, но вдруг край наших крыльев загорелся. Нам пришлось почти камнем падать вниз, в море, чтобы затушить огонь на наших крыльях. Я опалил себе все правое крыло, как и другие летевшие рядом со мной. Остальные не стали соваться к этим проклятым островам.

— И отчего это произошло, Каро? Почему вы загорелись? А эти соколы?

— Я видел, как они спокойно улетели на острова, даже не вспыхнув.

— А может, вас кто-то все же поджег, стрелы какие? — спросил Войрон.

— Нет, советник, никого, кроме нас, не было по близости в небе. Соколов в тот миг уже и не видно было.

— Это что еще за палящий в воздухе огонь, а, Ланиор? — обернулся к советнику Лунному император.

— Я не знаю, повелитель, — тут же ответил Лунный дракон. — Я мало изучил сведений про Парящие острова, вы же не спрашивали про них. Но сегодня обязательно займусь их изучением, если вы велите.

— Приказываю тебе это! — процедил Аргон. — Очередная гадкая загадка этой планеты.

— Позвольте мне сказать, император?! — вмешался в разговор когорт Роангур Огненный.

— Говори.

— Я знаю, что эти Парящие острова выделяют некий воспламеняющий нектар, который может зажечь инородные тела, приближающиеся к островам.

— Еще что знаешь, Роангур? — настойчиво спросил у него Карон.

— Более ничего. Однажды один из местных рассказывал об этих островах, я и запомнил, — ответил Огненный.

— Болван! Почему раньше не сказал про воспламеняющий нектар?! — прикрикнул на Огненного Аргон. — Каро едва не сгорел, а двое погибли!

— Вчера я был сильно пьян, — повинился Роангур, видя, как Лунный глазами показывает ему замолчать, чтобы не отгрести на свою шкуру еще больше. — Каюсь, повелитель, потому не понял, что следует предупредить. К тому же я думал, что быстрокрылый Карон настигнет этих наглых птиц еще до островов.

— Болван, — повторил Сумрачный, но уже чуть спокойнее. — Но как эти гнусные соколы сами прошли через этот нектар, а вы не смогли?

— Не знаю, император, — поморщился Карон удрученно. — Но более я на эти острова не сунусь. Рука жутко горит до сих пор.

— Приказываю тебе, Ланиор, за сегодня изучить все про эти острова и этот нектар, — велел Аргон. — Надо понять, как проникнуть на эти проклятые летучие острова! Эти мерзкие птицы должны быть наказаны, и как можно скорее!

— Слушаюсь, повелитель, — кивнул Лунный.

— А ты, Каро, со своими драконами ступай к лекарям, пусть лечат вас!

8. Глава VII. Пир. Невеста

После полудня Каро уже был изрядно пьян. Хотя лекарь и обработал его обожженную руку специальной лечебной мазью от кисти до самого плеча, конечность все равно невыносимо ныла. Потому, желая заглушить боль, он накатил несколько чарок ажжки, крепкой настойки, по дурману гораздо сильнее рагрии. Боль немного притупилась, и в голову Каро стали лезть навязчивые думы о том, что эти летающие твари умыкнули у него царевну, которая должна была стать через неделю его женой и развлечением в постели. Потому он негодовал от бессилия. Эта сочная смазливая девка, Ирия, принадлежала ему, и он не хотел от нее отказываться.

Карон направлялся к Роангуру Огненному, желая обсудить, как лучше напасть и покорить эти Парящие острова. Но едва он достиг комнат военного советника, его прислужник доложил, что господин Роангур внизу, в арочном зале, где уже с полудня вновь гремело пиршество. Карон устремился к Лунному дракону, надеясь, что хоть он выяснил что-то об этом воспламеняющем нектаре. Но оказалось, что и Ланиор отправился на императорской пир, как сказала его хорошенькая жена Алиана. Карон заскрипел зубами от злости, ведь он так жаждал поскорее добраться до этих проклятых островов, желая немедленной мести и крови. На пир он идти не хотел, ощущая усталость во всем теле и боль в обожженной руке, потому направился обратно к себе.