— Впредь думайте! — вспылил Аргон, ощущая, что даже протрезвел от всей этой потасовки. — Непокорных я ненавижу и казню немедля!

Более не в силах смотреть на царевен, Сумрачный вернулся к своему высокому трону за центральным столом. Бухнувшись на жесткое сиденье, он схватил чарку и, залпом осушив ее, громко приказал:

— Пир продолжается!

Но празднество уже было испорчено. Аргон сидел без настроения, ибо чувствовал, что на этой планете есть силы, которые не хотят признавать его верховным правителем Цетурианы, словно потешаясь.

— Какая дерзость! — бранился он громко. — Как они посмели вторгаться в мой неприступный замок и красть принадлежащую мне девку!

Ему было не по себе от мысли, что завтра могут из-под его носа украсть еще царевен. А они ему были нужны как залог спокойного продолжения его владычества на планете.

— Они дерзки, император, — согласился Ланиор, присев по правую руку от Аргона, на место Карона. — Просто они не знают о вашей силе и мощи, оттого так ведут себя.

— Ну ничего, они еще узнают. Велю тебе, Ланиор, разузнать все об этих Парящих островах и об этих сакалях, как ты их назвал.

— Соколах.

— Пусть так, но я хочу знать про этих наглых тварей все. Их раса будет следующей на Цетуриане, которую я покорю и поставлю на колени. Как они посмели вломиться на мой пир по случаю победы и устроить похищение?!

Он вновь выпил рагрии, пытаясь успокоиться, но не мог. Аргон чуял, что эти соколы такие же непокорные своевольные существа, как и те лесные северахи, раз осмелились на подобный вызывающий поступок.

.

Утром следующего дня в Белгримор вернулся Карон и другие четырнадцать драконов, участвовавших в погоне.

Обсидиановый вломился прямо в небольшую тронную залу, где в этот момент Аргон собрал своих советников и приближенных когортов. Они намечали план по скорейшему завоеванию оставшихся двух восточных царств, на окраинах которых еще шли бои с местными велидарами. Великаны удерживали за собой несколько прибрежных к морю крепостей, не желая сдаваться. Драконы уже многие месяцы продолжали осаду. Силы велидаров иссякали с каждым днем. Хотя они были внушительными соперниками, большими и сильными, все же их оставалось очень мало по сравнению с многотысячной армией драконовых.

— Мы потерпели поражение, император! — прямо с порога сердито заявил Карон.

Его рука была обуглена, с множественными кровавыми ожогами.

— Каро, вы не догнали их? — тут же обратил на него взгляд Сумрачный. — Ты ранен, что с твоей рукой?

— Обгорел, как и пятеро моих драконов. Двое сгорели заживо!

— Как? — вскричал Аргон, ничего не понимая.

— На вас напали? — вмешался в разговор Войрон Дымчатый, военный советник императора.

— Нет! — прохрипел Карон, сглотнув, ему было не по себе при воспоминании о том страшном миге. — Мое правое крыло загорелось, оттого вся рука теперь обезображена огнем.

— Говори толком, Каро! — прогрохотал Сумрачный, не понимая, как самый бесстрашный из его драконов вернулся побитым словно собака. — Отчего ты загорелся? Кто на вас напал?

— Никто не нападал. Мы обгорели прямо в воздухе на лету.

— Это как? — не выдержал Сургон Серебристый, советник по управлению царствами.

— Мы почти настигли ублюдков уже у летающих островов, они, кстати, расположены не на востоке, а на западе материка, — огрызнулся Карон в сторону Лунного дракона.

— Я сказал, что точно не знаю, — ответил спокойно Ланиор. — Да сейчас я прочитал — они на западе.

— И сначала мы полетели не в ту сторону и потеряли много времени! — продолжал Карон, сплевывая на пол. — Но Хримон учуял запах этих тварей по воздуху, у него отменный животный нюх, и мы смогли верно определить путь.