– Кто не трус – тот прыгает!

Я поворачиваю голову – и даже крикнуть не успеваю.

Боря уже в воздухе.

Спрыгивает с качелей на полном ходу.

Он, конечно, не трус.

Прыжок выходит неуклюжим – нога скользит по траве, Борька приземляется неровно, съезжает вбок, и правым плечом с хрустом врезается в бетонный бордюр у края площадки.

Хлопок тела.

Глухой звук удара.

Тишина.

А потом – короткий, рваный вскрик.

Подрываюсь к нему. Он сидит, сжавшись, почти не дышит.

Рука прижата к груди, лицо белое, как у бумаги.

– Борь… что?

– Мамочка, ты не бойся, мне не больно, – машет головой, а самого аж перекашивает.

– Что случилось? – подбегает Даша, мама Левы.

– Вывих, наверное, хоть бы не перелом.

– Так, все, поехали, я вас отвезу в травмпункт, – Даша уже достает ключи.

В травмпункте полно народу. Запах антисептика, перегретый воздух, пластиковые стулья, которые цепляются к одежде.

Занимаем очередь. Борька хоть и мелкий, но никто особо пропускать не хочет. У всех что-то болит.

Мы с Борей садимся в угол. Сидит молча, прижавшись ко мне, аккуратно держит руку.

Очередь длинная. Кто-то с забинтованной ногой, кто-то – с головой.

Борька старается не ныть. Хотя, может, лучше бы поныл. Глядишь, и разжалобили бы кого.

Дверь резко открывается.

На пороге появляется мужчина в форме МЧС и придерживает дверь. За ним входит другой. Я замечаю, аж сердце снова заходится.

Это Никита, на руках мальчик, мелкий, как Борька, с обожженной тканью на ноге.

– Ребенок с ожогами, только что из пожара. Мы без очереди.

Просто ставит всех в известность и заходит.

Кто-то возмущается, кто-то понимает.

– Мам, а это же тот пожарный, Никита, который меня сегодня спас, да? – Борька заглядывает в глаза и ждет, что я скажу “да”.

– Нет, Борь, ты, наверное, ошибся.

7. Глава 5. Сложно. Отказать больному ребенку

Проходит минут десять. Тут душно. Пахнет антисептиком, усталостью, потом. Очередь не двигается.

Боря тяжело дышит, говорит, что "почти не больно". Даже предлагает пойти домой, а вдруг как-то само пройдет.

Дверь от врача открывается и выходит Никита. Один, уже без ребенка. Сразу выделяется – высоким ростом, формой, уверенностью.

Я отворачиваюсь, делаю вид, что смотрю в пол и не замечаю его.

Просто жду, когда он пройдет и скрещиваю пальцы, только бы не узнал. С ним я хочу меньше всего сегодня разговаривать. И не только сегодня.

– Никита! – кричит Борька.

Черт!

Поднимаю глаза. Замечает и, резко повернувшись, идет к нам.

– А вы что тут делаете? – присаживается на корточки.

– Сидим.

Ник с меня переводит взгляд на Борю.

– Опять эксперименты? Что с плечом? – кивает сыну туда, где Боря держится.

– Упал… – выдыхает экспериментатор.

– А чего в очереди сидите? – уже мне. – Детей пропускают.

– Никит, тебя ждут там, наверное, – киваю на дверь. – Мы сами разберемся.

Ухмыляется и поднимается. Но, вместо того, что пойти на выход, опять идет к врачу. Открывает дверь резко, почти плечом, говорит что-то вполголоса. Чем поднимает опять шум в коридоре.

– Кир, заходите, – кивает нам с Борей.

Неловко осматриваю очередь, но… будь такое со мной, не пошла бы. Ради сына прикусываю гордость и поднимаюсь.

– А мы тут час сидим!

– Все, понятно… знакомые пожарные – сразу заходи!

– Сейчас все так начнут, да?

Я краснею. Ненавижу эти взгляды. Хочется исчезнуть.

Мне их всех жаль, но… сына тоже.

Никита пропускает и окидывает толпу взглядом.

– Ребенок – это не сломанный палец у взрослого. Он не может терпеть час. Малыш в шоке. Ему больно. Хотите спорить – езжайте в другую больницу. Я мальчишку только что привез из пожара, у него ноги обгорели. Тоже скажете ему ждать?