Алферов рыдает вовсю.

Я беру его за шкирку и наклоняюсь над ним:

— А вот мне за это ничего не будет. Потому что никто не станет бороться за такого урода, как ты.

Перед дверью отцовской квартиры я замираю.

Разговор с матерью был сложным.

С отцом будет еще сложнее.

Заношу руку над звонком, нажимаю на кнопку. Дверь тут же распахивается, передо мной появляется симпатичная девчонка.

Моргаю, как дебил.

— Ками? — открываю рот от шока.

— А что, не похожа?

Кокетничает, ведет плечом.

— Последний раз, когда я тебя видел, ты спрашивала, не смогу ли я достать тебе автомат Калашникова.

Я захожу в квартиру, а Ками отходит назад и разводит руками:

— Что поделать: в школе запретили с ним тренироваться, а мне нужно было стать лучшей в классе.

— Ты и была лучшей!

— Среди девочек, а я хотела стать лучшей среди мальчишек!

Качаю головой, поражаясь тому, что вижу. Сестра Кати теперь совсем другая. Очевидно, девчонка-сорванец канула в прошлое, и теперь передо мной очень красивая и женственная девушка.

— Ты определенно изменилась, Камила. Как ты вытравила из себя пацанку?

— Ну, знаешь… Все течет, все изменяется.

— Здрасьте.

Камила оборачивается, а я выглядываю из-за нее.

В коридоре стоит девочка.

Крошка такая. Худенькая. В платье нарядном, как из сказки. Красивая девочка, но… чья? Неужели отец и Ольга решили сходить еще за одним ребенком?

— Чья это принцесса? — спрашиваю, недоумевая.

Камила складывает руки на груди и смотрит на меня с кривой улыбкой.

— Так это дочь Катюхи. А что, ты не знал, что у нее дочь?

Я медленно перевожу взгляд с Камилы на девочку и обратно.

— Это шутка? — усмехаюсь слишком болезненно.

Улыбка с лица Камилы сходит, она опускает руки и смотрит на меня уже хмуро.

— Почему шутка? У моей сестры не может быть ребенка?

— Я не знаю, — произношу самый тупой ответ в жизни.

— Слушай, прекрати, — Камила выставляет вперед руки. — Ты шесть лет толком ничего не знал о нашей жизни, я все понимаю. Но давай ты будешь вести себя спокойнее?

Я отшатываюсь от нее.

Башка начинает страшно болеть. Ее прошивает будто иглами. В висок. Насквозь.

Шесть лет научили меня контролю. Я могу контролировать буквально каждую свою эмоцию.

Так какого черта меня ведет сейчас?!

— Сколько ей? — рявкаю.

Девочка пугается. И мне хочется вырвать себе язык, но этот таран я просто не могу остановить.

Камила прячет девочку себе за спину, смотрит на меня, как на чужака.

А кто я? Я и есть чужак.

— Что за крик? — выходит отец.

— Сколько ей?! — киваю на девочку.

Та протягивает маленький пальчик и тычет им в меня.

— Деда, он плохой! Плохой! — и начинает плакать.

Деда?! Да какого дьявола!

Распахивается дверь в ванную, и в коридор вылетает Катя.

— Мамочка, дядя плохой! — тянет малышка руки к Кате.

Та тут же берет ее на руки, забирая у отца, укладывает ее головку себе на плечо и и поворачивается ко мне.

К глазах — лед и ненависть.

— Ей пять, Тимур! — отвечает с вызовом. — Какие еще вопросы?

9. Глава 9

Катя

Шесть лет назад

— Пей.

Сжимаю крохотную таблетку в руке.

Не хочу.

— Катя, надо.

Поднимаю на него глаза.

— Я же дал тебе бабки, попросил сразу выпить. Ну ты чего? — присаживается передо мной на корточки.

Я не выпила таблетку.

Наверное, это неправильно. Он уедет, а я… мне восемнадцать! У меня нет работы, нет своего жилья, вообще ничего нет. Что я могу дать этому ребенку? И да, Тимур прав.

Мы предохранялись, но в последний раз что-то пошло не так. Да, надо пить. Надо…

Тимур поднимает мое лицо за подбородок и заглядывает в глаза.

— Кать, ну ты чего?

Во мне сейчас борются два чувства — ненормальная любовь к Тимуру и ненависть к нему же за то, как он поступает со мной.