— Как экзамен?

— Пять! — произносит гордо, бьет себя в грудь.

— Я в тебе не сомневалась.

Заглядываю на кухню.

— Тимура нет, — сразу говорит Ками и ухмыляется. — Но вот-вот должен приехать.

Выгибаю бровь, глядя на сестру:

— А что сразу Тимур? Я не за этим сюда пришла, — вру, а в ответ вижу насмешливое выражение лица сестры.

— И зачем же еще ты сюда заглянула?

— Дёмик где? Могу я с братом поздороваться? — у мамы и Яра сын на два года старше Нади.

Ками продолжает улыбаться, но хотя бы не оспаривает мои слова.

— Я тут. Привет, Кать.

— Привет, бандит, — треплю его по волосам.

В квартире шумно, что, впрочем, бывает каждый раз, когда мы вот так встречаемся. Народу так-то немало.

— Я отойду в туалет, — говорю маме и ухожу в уборную напротив кухни.

Смотрю на свое раскрасневшееся от переживаний лицо.

Это будет сложный вечер.

Слышу щелчок входной двери. Сжимаю раковину до побелевших костяшек, в отражении вижу испуг на своем лице. Да какой там испуг! Я вот-вот свалюсь в обморок.

— Тимур! — визг Ками и тихий смех Тимура.

Шорох, голоса, и один из них тоненький голосок Нади:

— Здрасьте.

Тишина.

— Чья это принцесса? — недоумевающий голос Тимура.

И добродушный смех Камилы.

— Так это дочь Катюхи. А ты разве не знал, что у нее дочь?

8. Глава 8

Тимур

Шесть лет назад

Вообще я не беспредельщик и тем более не уличная шпана, которая регулярно бесчинствует.

Я не сволочь, которая испытывает удовольствие, избивая людей. Это не мой промысел и тем более не смысл моей жизни.

Но когда бита опускается на ребра препода, где-то внутри я чувствую зловещее ликование в духе сумасшедшего Джокера.

Я запрокидываю голову, поднимая лицо к ночному небу, и втягиваю носом холодный воздух. Он остужает что-то внутри, но недостаточно для того, чтобы я не опустил биту на этого козла и снова не прошелся по его ребрам.

— Возьми деньги, карты, телефон, что угодно, только остановись. Пожалуйста, не надо…

Наверное, это несправедливо. Бита против кулаков… заранее плохой исход для того, у которого есть лишь второе.

Наверное, это неправильно. Неправильно было заходить со спины. Неправильно было бить в шею.

Я не врач, но мой отец — да.

И вот что я знаю от него: шея человека — анатомически сложная.

Переломы и вывихи позвонков сопровождаются сильной болью в зоне поражения. Если во время несчастного случая повреждается спинной мозг, человек находится в сознании, но не способен двигаться.

Непорядочно было бить его туда. Не по-пацански.

А порядочно ли было подкатывать к студентке и звать ее домой «сдать экзамен»?

Крайне маловероятно.

Бита опускается ему на ноги.

Препод орет.

Перелом — вряд ли. Сильный ушиб — гарантирован.

— Ты! Сосунок! Думаешь, тебя никто не найдет?! Весь город в камерах, и тут на парковке их полно! Тебя найдут!

— Как мило, что ты решил поболтать со мной в таком тоне.

Пихаю этого отброса в поясницу. Снова крик.

— Ты воешь, как девчонка, — усмехаюсь.

— Ты сядешь! — препод начинает плакать.

Замахиваюсь, опускаю биту ниже поясницы.

— А вот ты сидеть вряд ли сможешь. Сюрприз, мазафака!

Знаю, что я больной ублюдок.

Но в моей голове воспоминание о рыдающей в истерике Кате, и остановиться, увы, я не могу.

— Клянусь, я подключу все связи, тебя найдут и посадят! — Алферов визжит, как телка.

Верчу в руках биту и тип дергается.

Присаживаюсь перед ним на корточки:

— Знаешь, я тут хакнул тебя… и угадай, что нашел в твоем ноуте и телефоне?

Дергается.

— Фотографии. Видео. Переписки. Кто-то был с тобой добровольно, но… не все… далеко не все.

Алферов трясется.

— Ты шантажировал их, да?

Молчит.

— О, не переживай, я никому не расскажу. — говорю как заботливая тетушка. — Тем более что все твои сокровища уже отправлены прокурору. Знаешь, есть одна женщина. Прокопова Ирина Олеговна. Говорят, зверь. Насильников не выносит и в девяносто девяти процентах случаев сажает их. Не дает спуску тварям. И они едут в Матросскую тишину или в Бутырку; что там с ними делают — конечно, вопрос. Но, полагаю, скоро ты узнаешь ответ.