Меня скрутило очередным приступом паники. Я подумал о том, кого презирал. Когда-то даже ненавидел, потом поутихло. О Елагине. Он… он смог. Он плел косички, а моя Катя пока вовсе лысая. Он смог и я смогу. Справлюсь. А там и Дашку выпишут. И все будет замечательно, ХЭ, мать вашу.  

- Тебе не обязательно делать это самому, - заметил мой зам.

Да, не обязательно. Я мог бы заставить, хоть секретаршу, вон… куда бы она делась? Я мог бы найти няню. Конечно, второпях найденная няня это не та, что с рекомендациями, через знакомых… но – какая-нибудь бы нашлась. Но только не хотелось какой попало. И жгло чувство ответственности, выжигало изнутри. В этот раз я не подведу. Елагин, мать вашу… Я не упаду перед ним в грязь лицом, не в этот раз. Буду крепко стоять на переломанных ногах всем назло.

- Я сам, - ответил я. – Буду мониторить все из дома.

- Тендер…

Я махнул рукой – справитесь. Мной овладел странное равнодушие. Разговор состоялся утром дня икс, утром, когда я должен был забрать из роддома свою маленькую дочь. Катю. Катюшу Екатерину… Ярославовну. В джипе уже установлена детская люлька для перевозки, смотрится она диковато и непривычно. Когда родился Ярик у меня была тарантайка тойота, купленная через третьи руки и доживающая свой век. Люльки и автокресла тогда были скорее исключением, и Илья, если уж его мать решалась сесть в автомобиль ездил на руках. Всего семь лет прошло, в кажется – вечность. Всё изменилось.  

Мне сказали приезжать после десяти утра. Я подготовился. Дома была именно такая смесь, какая нужна. Крошечные подгузники. Одежду и прочую хрень купила ещё Дашка. Всё было, кроме уверенности. Я посмотрел в сети несколько роликов. Как кормить, как купать. Конечно, это не подготовило меня особо, скорее – напугало. Но теперь я хотя бы знал, как младенцы выглядят.  

Утром поехал в офис. В этом здании мы когда то и начинали. Сначала снимали комнату на первом этаже, хотя аренда была слишком высока. Хотелось хорошего адреса для фирмы, хотелось презентабельности. Потом сняли вторую комнату… Сейчас занимаем целый этаж, мало того, я выкупил здание в собственность и остальные офисы сдаю в аренду. Приехал рано утром, никого ещё не было, ходил по пустым коридорам. Зарабатывание денег ещё недавно было буквально смыслом – всему миру хотел доказать, что могу. Смог. Теперь – рутина. Но именно сейчас, этим утром офис показался особенно родным. Покидать его стены не хотелось. Но…

На парковке достал сигарету, хотел привычно выкурить её в машине. Затем медленно обернулся. Люлька. Тёплого серого цвета, с нежно-розовыми кляксами, Даше бы понравилась. Не нужно иметь педагогическое или медицинское образование, чтобы догадаться – сигаретный дым вреден крохам, в которых нет десяти килограмм. Вышел. Закурил. И понял, насколько я здесь не уместен, мужик с небритой рожей и унынием в глазах. Может, стоило купить шарик? Все такие… нарядные. Радостные. Кто-то уже тащит кулёк в машину, вокруг родня вьется. А тут – я. Стараюсь излучать оптимизм.

Докурил, отбросил сигарету и широким шагом пошёл к парадному входу – именно там выдавали младенцев. Окунулся в суетное тепло. Где-то плакал младенец. Щелкал, освещая все вспышкой фотоаппарат. Ленточки на стенах, шарики. Смеётся кто-то. Пришлось обойти шумную компанию чьих-то родственников. Потом уже набрал врача. Старшая медсестра нашла меня сама.

- Сейчас принесем вашу кроху, - улыбнулась она. – Ваша Катя в нашем отделении самый образцовый ребёнок.

И потом её вынесли. В руки дали не сразу. Забрали у меня одежду на выписку, ещё Дашей приготовленную, уложили дочку на пеленальный стол и шустро раздели, оставив только памперс. Девочка подслеповато щурилась, дрыгала тощими ножками, сжимала кулачки. И не плакала, все то время, что её переодевали, словно смирилась.