В этот момент над головой раздаётся звенящий колокольчик на двери, оповещая о новом посетителе. Я не обращаю внимания, не поднимаю головы. Просто продолжаю расставлять десерты, сосредоточенная на своём деле. Мои пальцы аккуратно подталкивают коробку с клубничным муссом, когда…

– Добрый день, – произносит до боли знакомый, низкий, чуть хрипловатый голос.

Голос, который я, кажется, не слышала целую вечность, но который, словно шрам на сердце, навсегда остался в моей памяти. Голос, который я когда-то любила до безумия, а теперь… теперь он вызывает лишь отголоски давней, затухающей ненависти, смешанной с чем-то вроде… оцепенения.

Я резко выпрямляюсь. Моё тело замирает, словно статуя. Мои руки, ещё секунду назад занятые делом, застывают на коробке с «Наполеоном».

Дыхание перехватывает, а в голове проносится вихрь воспоминаний, словно кадры старого фильма. Медленно, с какой-то обречённостью, я поднимаю взгляд.

Он стоит прямо передо мной, всего в паре метров, по ту сторону прилавка. Возвышается, как когда-то, но теперь его присутствие не вызывает трепета, а лишь холод.

Его глаза, которые когда-то смотрели на меня с лаской, а потом с холодной, безжалостной решимостью, теперь изучают меня с какой-то новой, незнакомой мне серьёзностью. В них нет былой циничной усмешки, лишь глубокий, пронзительный взгляд.

Его тёмные, как уголь, волосы коротко подстрижены, на лице — идеальная, ухоженная борода, подчёркивающая мужественные скулы.

Взгляд… он стал словно старше на целую жизнь, в нём проявились новые, жёсткие складки, которых раньше не было, словно эти пять лет выбили из него остатки юношеской бравады.

Но, судя по идеально сидящему дорогому костюму и безупречным туфлям, он явно не бедствует. Наоборот, кажется, что эти пять лет сделали его ещё более отполированным, ещё более… чужим. Он словно произведение искусства, прошедшее через суровую огранку, но от этого ставшее только холоднее.

Мой бывший муж…

2. Глава 2

Я стою, выпрямившись во весь рост, и смотрю в его глаза. В глаза Антона. Это не просто взгляд — это столкновение двух миров, двух жизней, которые когда-то были неразрывно связаны, а теперь разлетелись в разные стороны.

Он действительно изменился. Пять лет — это не шутки.

Антон смотрит на меня так, будто видит впервые, его взгляд скользит по моему лицу, задерживаясь на каждой черточке, словно он пытается считать информацию с совершенно незнакомого ему полотна.

Это не безразличие. Нет, в его глазах вспыхивает чистый, острый, почти хищный интерес, в котором нет ни тени узнавания, ни намёка на шок, лишь сосредоточенное, глубокое изучение.

Он будто видит во мне новый, интригующий объект. Это задевает, и я невольно ощущаю укол какой-то… почти обиды, которая тут же сменяется жгучим желанием показать ему, что я больше не та наивная девчонка.

Молчание затягивается, превращаясь в плотную, осязаемую субстанцию, заполняющую пространство между нами.

Внутри меня всё сжимается от этого нежелательного вторжения в мою, такую с трудом построенную, тщательно оберегаемую жизнь.

Я чувствую, как нарастает волна старых эмоций — боли, горечи, но я давлю их в зародыше. Я не могу позволить себе ни единой слабости, ни одного лишнего движения, ни одного дрогнувшего мускула. Не перед ним.

– Добрый день, – говорю я удивительно ровно и холодно, голос звучит, словно не мой, а тщательно отрепетированный. – Чем могу помочь?

Он слегка склоняет голову, словно в небрежном приветствии, этакий джентльменский жест, который когда-то сводил меня с ума. На его губах появляется едва заметная, чуть снисходительная улыбка, которую я когда-то так хорошо знала, и от которой теперь меня передёргивает. Улыбка человека, который всегда чувствует своё превосходство.