Она осторожно берёт подарок, её тоненькие пальчики нежно касаются яркой упаковки. Развернув, она ахает — внутри сидит маленький заяц, сделанный из конфет. Глаза дочери сияют от восторга, а на лице расцветает та самая, ни с чем не сравнимая, чистая детская радость.

– Спасибо! – шепчет она, прижимая зайца к себе, словно самое ценное сокровище. Её голос едва слышен, но в нём столько искренности и счастья.

Влад, видя её реакцию, мягко улыбается. Он поднимается, и его взгляд встречается с моим. Он подмигивает мне, словно говоря: "Видишь? Всё в порядке".

– А теперь, – говорит Влад, его голос звучит, как приглашение в сказку, – кто хочет прокатиться на карусели?

И вот тут начинается магия. Этот интересный, взрослый мужчина легко находит с ней общий язык. Он задаёт ей вопросы про садик, про её любимые игрушки, слушает её внимательно, не перебивая, смеётся над её детскими рассуждениями.

Владислав не делает скидку на возраст, не сюсюкает, а общается с ней как с маленькой, но полноценной личностью. Он балует и радует её без всякой меры: покупает ей огромный воздушный шар в виде единорога, потом разрешает выбрать любую игрушку в киоске.

Наденька смеётся, её смех заливист и звонок, и я вижу, как она полностью расслабляется в его присутствии.

Мы катаемся на каруселях, а я смотрю, как Влад крепко держит Надю за руку, а она, запрокинув голову, смотрит на него с восхищением. Затем он подхватывает её на руки, кружит в воздухе, и она заливается счастливым смехом.

Эта сцена трогает меня до глубины души. Я смотрю на них и чувствую, как в моём сердце, которое так долго было закрыто для новых чувств, что-то начинает оттаивать.

Видеть, как она тянется к нему, как он с такой искренностью и лёгкостью общается с ней, — это для меня самое главное. Это говорит о Владе больше, чем любые слова. Он не просто терпит моего ребёнка, он искренне наслаждается общением с ней. И в этот момент я понимаю, что, возможно, после всех этих лет боли и разочарований, я наконец-то нашла человека, который достоин быть частью нашей жизни.

Человека, который может дать Наденьке то, чего ей так не хватало – настоящего отеческого внимания, заботы и безусловной, нежной привязанности. А мне… мне он, возможно, даст шанс снова поверить в счастье.

Позже мы заходим в уютное кафе неподалёку. Наденька с восторгом отправляется в детский уголок, где её увлекают яркие игрушки и другие дети. Её смех, звонкий и беззаботный, доносится до нас, и я улыбаюсь, наблюдая, как она с радостью присоединяется к игре, словно забыв обо всём на свете.

Влад садится напротив меня. Разговор течёт легко, непринуждённо, словно мы знакомы сто лет. Мы говорим о мелочах — о любимых фильмах, о планах на лето, о чём-то совершенно обыденном.

Внезапно его взгляд становится более пристальным, чем обычно, и его рука мягко, почти невесомо, убирает прядь волос, упавшую мне на лицо. Жест такой интимный, такой… личный, что я невольно замираю.

Его пальцы, такие тёплые, замирают на моей щеке, невесомо касаясь кожи. От этого неожиданного прикосновения по коже пробегает лёгкий ток, а сердце начинает стучать чуть быстрее, какой-то неистовый ритм, который я давно забыла.

Влад смотрит на меня открыто, с желанием и нежностью, его взгляд скользит по моим глазам, задерживается на губах. В этом взгляде нет ничего хищного, лишь искренняя, почти трепетная заинтересованность, которая обезоруживает.

Мои щеки заливает предательский румянец, и я чувствую, как моё лицо вспыхивает, словно я вернулась в юношеские годы, когда каждый взгляд и прикосновение вызывали подобный отклик.