Словно в танце, Паша перемещается к великану. Тот, в свою очередь, нисколько не растерян и наносит пару ударов в лицо моего друга.  Пашка блокирует лишь один, а от второго отшатывается на несколько шагов.

Зажимаю рот рукой, проглатываю  крик, рвущийся из груди. Кулаки у этого верзилы огромные, словно молоты, и у парня очень быстро раздувается щека. Какое-то время они ходят по кругу, наблюдают, оценивают, пытаются предугадать, как поступит соперник. Первым делает выпад верзила, и это становится его роковой ошибкой.

Пашка как-то изворачивается, и удар, летящий ровно ему в голову, пролетает в нескольких сантиметрах от цели. Но соперник вложил в этот удар слишком много силы, и его огромное тело летит следом за кулаком. Верзила неловко падает и с силой ударяется носом об асфальт. Слышу неприятный хрустящий звук и непроизвольно хватаюсь за свой нос. Это должно быть больно. И это так, судя по тому, как орёт этот горе-соперник.

«Только не вставай», – молюсь про себя и подбегаю к Пашке.

– Ты как? – провожу рукой по быстро синеющей щеке.

– Да нормально я, – хватает мою руку, убирает со своего лица и тянет подальше от валяющихся бандитов. – Вот говорил я тебе, что будем как-нибудь вечером по городу идти….........

Паша

– Всё нормально, – раздражённо вздыхает врач. – Уже в тысячный раз говорю вам, что всё нормально.

– Да как это может быть нормально?! – расхаживаю из угла в угол по бедно обставленному кабинету этого докторишки. – Она в коме!

– Да, – соглашается он, откидывается на спинку кресла, сцепив  руки в замок. – Но все жизненные показатели в норме, и если так будет и дальше, то она проснётся.

– Что значит «если»? – недоумеваю я.

– Ну пока всё нормально…

– Что значит «пока»? – останавливаюсь возле стола и гневно смотрю на врача.

– Паш, подожди, – вставляет свои три копейки Влад. – А возможно как-то её разбудить? – с мольбой смотрит на мужчину в белом халате.

– Владислав Сергеевич, – официально обращается доктор  к моему другу. – Это невозможно. Она сама должна проснуться, иначе…

– Что? – вновь вклиниваюсь в эту светскую беседу.

– Давайте не будем о плохом, – отводит  взгляд в сторону,  из-за чего  в моих жилах вновь закипает кровь.

– Спасибо, Станислав Георгиевич, – обращается мой друг к врачу  прежде, чем я взорвусь, и поднимается с ветхого стула.– Мы пойдем.

– Если будут вопросы, найдите меня, – говорит, а втайне, наверное, мечтает, чтоб вопросов у нас к нему больше не было.

– Хорошо, до свидания, – Влад смотрит на меня, кивком головы указывая на дверь.

С удовольствием покидаю унылые стены, так и не попрощавшись с врачом. И какой от него толк?

– Надо что-то делать! – как заведённый,  твержу   другу. – Другого врача найти, в другую больницу перевезти…

– Мы не можем, – смиренно говорит Владик. – Транспортировать Миллу нельзя, а врач самый лучший в этой больнице.

– Лучший? – ушам своим не верю.– Тогда лучше никогда не попадать к худшим, можно сразу венок заказывать.

– Ты можешь уже успокоиться? – останавливаемся возле палаты Миллы. – Езжай домой, – спокойно и устало говорит друг. – Поспи, проветрись, потрахайся, в конце концов. Сними напряжение. Когда у тебя в последний раз баба была?

– Давно, – машинально отвечаю, до конца не веря, что мы об этом сейчас разговариваем.

– Ты ей в таком нервозе  не поможешь, – указывает пальцем на палату. – Уезжай, Паш, – вздыхает. – Мы все устали.

– А ты?

– Я останусь до завтра— прислоняется спиной к двери,

– Я приеду сразу после утренней тренировки, – обещаю сам себе и с горечью осознаю, что не могу сейчас переступить порог этой комнаты. Комнаты, в которой мирно спит Милла. Моя Милк-Милк!