– Да перестань, Милка, – смеётся мой друг, отдирая пластырь с щеки. – Столько лет я получаю по роже, а ты всё никак не привыкнешь.

– А я и не хочу привыкать, – надуваю губы.

– Ты же после школы в медицинский собралась. Вот и будешь мне раны обрабатывать, – дурачится друг.

– Ага, конечно, – выдергиваю ладонь из его руки. – Ты ещё не наигрался, Паш? – эти разговоры у нас бесконечны. Знаю, что сейчас ответит: «Какие уж тут игры»

– Какие уж тут игры, – снова берёт меня за руку. Медленно идём по темной улице  в направлении наших рядом стоящих домов. – Ты же знаешь, Милк-Милк, скоро мне шестнадцать, и тренер запихнет меня на серьезный турнир. Я могу победить!

– Да знаю, что можешь, Паш! – сжимаю его руку. Как бы не злилась на все эти ссадины и синяки, всё равно его поддерживаю. А как иначе!

Тёмная улица совсем опустела, и я непроизвольно ускоряю шаг. До дома рукой подать.

– Куда ты так бежишь? – притормаживает Пашка.

– Домой, куда ж ещё. Мама опять ругаться будет, что я с тобой в зале торчу. Уроки-то не сделаны.

– Да ладно, Мил, ты умная, тебе их можно и не учить.

– А вот тебе бы не мешало подтянуться, – с укором смотрю на друга. А он на это только смеётся.

– Привет, молодняк! – раздается неприятный скрипучий голос сзади, совсем близко, будто в спину кто-то дышит. Пашка молниеносно разворачивается, прикрывая меня спиной.

– Чего нервничаешь, малой, – двое мужчин приближаются к нам вплотную. Один высокий, здоровый, но он молчит и держится на расстоянии.

– Есть закурить? – спрашивает второй тип, среднего роста и неопределенного возраста. Бегло смотрю на него из-за Пашиного плеча. Наколки на его пальцах говорят о том, что человек имеет нехорошее криминальное прошлое. Райончик у нас неспокойный, и всякое можно ожидать.

– Не курю, – резко отвечает Паша.– И тебе не советую, – храбрится непонятно зачем.

– Советчик, что ли?! – кривит рожу уголовник. – Давай денег тогда, – протягивает свою руку ладонью кверху.

– Ещё чего? – с лёгким смешком спрашивает мой друг. А сам потихоньку отпихивает меня в сторону. Хочу уже залезть в сумку и отдать этим мужчинам всё, что у меня есть. Денег немного, но, может, хватит, чтобы унести ноги.

– И денег, что ли, нет? – тип спрашивает с вызовом, бросая беглые взгляды на своего друга великана.

– Деньги-то есть, – не унимается Пашка. – Только не про твою честь.

– У тебя, я смотрю, длинный язык, – криво усмехается великан. – Спортсмен, что ли? – улавливает взглядом большую спортивную сумку, болтающуюся на плече моего друга.

– Он самый, – деланно разминает кисти Паша. – Ну что, поболтали? Если да, то мы пойдём тогда, – кивает в сторону домов, лишь на миг позволяя себе переключить свой взгляд в сторону. Великану этой секунды оказалось достаточно, чтоб нанести сильный удар прямо в лицо моего друга. С диким ужасом наблюдаю, как на родном лице  вновь проступает кровь. Из той самой раны, которая только затянулась после тренировки. Пашка трясет головой, словно отгоняя навалившееся помутнение. Я не двигаюсь с места, всё так же прячусь за спиной друга, а сердце уже выпрыгивает из груди от страха. Мужики больше не наступают, ждут реакции от нас.

– Деньги, – вновь протягивает руку уголовник.

– Милла, подержи, – протягивает мне сумку Пашка.

– Не надо, – вместо сумки хватаюсь за его плечо. – Давай отдадим, – шепчу еле слышно.

– Всё в порядке, Милк-Милк, – смотрит на меня, в глазах  блестит  озорной огонёк. – Возьми сумку, – говорит настойчиво.

Подчиняюсь, зажимаю вещь непослушными, онемевшими от страха пальцами. Хочется бежать, кричать, звать на помощь  или просто зажмуриться. Но я во все глаза смотрю, как друг приближается к оторопевшим от его уверенности бандитам. А потом всё происходит слишком быстро. Руки движутся так молниеносно, так неуловимо, что противник в наколках  спустя секунду уже лежит на земле. Он получил прямой удар в голову и два в ребра и не скоро сможет подняться.