— Я, правда, не знал, что так получится, — с сожалением вздыхает Владан где-то вдалеке. — У Леськи никогда не было тяги к обморокам.

— Ещё раз назовёшь меня этой собачьей кличкой, и тяга появится у тебя, — почему-то хрипло обещаю я и, открыв глаза, пытаюсь привстать.

— Лесь, ты как? — хочет было метнуться ко мне Шумерский, но напарывается на взгляд Самсонова.

— Романовская, два обморока за десять минут это перебор! — Самсонов, конечно, рычит, вот только взгляд остаётся напряжённо-беспокойным. — Ещё будешь отказываться от больницы?

— Не буду, — держась за его протянутую ладонь, я сажусь. Покупая этот диван, как чувствовала, что пригодится.

— То есть ты реально беременна от этого…

— Владан! — Несмотря на общий раздрай, желание прибить его возвращается с удвоенной силой. — Ещё слово на эту тему и я забуду, что ты существуешь.

— Лесь, но это же…

Невозмутимый вид подгадившего мне Самсонова тоже не вызывает удовольствия.

— Это только моё дело и даже его, — указательный палец упирается Самсонову в грудь, — оно касается постольку-поскольку. И объясните мне, наконец, куда делся этот недокапитан?

— Сбежал, — из Шумерского вырывается неожиданно мстительный смешок. — Видимо, испугался твоего… — Владан переводит взгляд на меня и вовремя исправляется, — друга, который, если бы не ты, без сознания и на руках, выкинул бы Юсупова в окно. Где ты его взяла такого агрессивного?

— Юсупов предпочёл зайти в другой раз, предварительно позвонив, — переиначивает историю Самсонов. — Моей визитки ему для этого за глаза, так что твоему полудурку в очередной раз повезло.

— Э! Попрошу без оскорблений! — выпячивает грудь Владан.

— А это комплимент, — усмехается Самсонов и встаёт. — Поехали.

***
Пункт нашего назначения удивляет даже больше всего остального. Больше поданного пальто и сумки. Больше моей ладони в его руке, пока мы спускаемся со скользкого крыльца. Больше привычной уже, открытой двери машины. Да даже больше моего молчаливого согласия на весь этот беспредел, который я списываю исключительно на собственную, обморочную ещё, неадекватность.

Потому что Самсонов привозит меня не к Киренскому или ещё какому-нибудь знакомому из своего бесконечного списка, а в Преображенскую. И не просто в клинику, а к моему же акушеру-гинекологу, о чём сообщает уже в гардеробе.

— Олеся Сергеевна, 1990 года рождения? — минуту спустя безупречно вежливо интересуется девушка на ресепшен.

— Да.

— Вижу, запись на 14.00. — И, пока она рассказывает, как и куда мне пойти, я смотрю на Самсонова оценивающим взглядом. — Олеся Сергеевна?

— Спасибо, я поняла. — Осознание, что платы за приём у меня не попросили, приходит только после того, как мы отходим на несколько шагов. — И когда ты успел записать меня к врачу?

— В перерыве между виноватой истерикой полудурка и твоим приходом в себя, — невозмутимо отзывается он, берёт меня под локоть и увлекает в левый коридор.

— Стоит спрашивать, откуда ты знаешь, у кого именно я наблюдаюсь? А оплатил всё ты тоже заранее?

Пользуясь тем, что у меня появился поводырь, вперёд я не смотрю, убирая документы и телефон в сумку. И тем неожиданнее оказывается остановка.

— Давай раз и навсегда закроем эту тему. — Самсонов удивляет серьёзностью, а решимость в прищуренных глазах только подтверждает, что спорить бесполезно. Ну, это он так считает. — Тебе может не нравиться то, что я делаю, но твоё здоровье — вопрос безопасности моего ребёнка, и я не хочу вдруг узнать, что не смог предотвратить лишние риски.

— По-твоему, я их предотвратить не смогу? — Так себе у него формулировки. — Предоставить тебе выписку со всех моих банковских счетов?