— Конечно, мой львёнок, обязательно пойдём, — тихо отвечаю я, перебирая его тёмные шелковистые волосы. — Посмотрим на тигров, слонов, жирафов, и потом обязательно на батуты. Ты же хочешь на батуты?

— Да-а-а, — протягивает он, едва слышно. Глаза уже закрыты, дыхание ровное, спокойное. — И вата сладкая…

— И сладкую вату, — улыбаюсь я, наклоняясь, чтобы поцеловать его в тёплую, пахнущую детством щёку. — Спи, моё счастье.

Я ещё какое-то время просто сижу рядом, слушая его тихое сопение, пока сердце не наполняется таким бесконечным теплом, что становится легче дышать. Лёва — моё всё. Ради него я справлюсь со всеми жизненными ударами.

Осторожно прикрываю дверь в детскую, стараясь не шуметь. Прохожу на кухню, где мама заканчивает убирать после ужина, и устало опускаюсь на стул.

— Всё, наконец уснул, — вздыхаю я, потирая глаза. — Пообещала, что на выходных сходим в зоопарк, а потом на батуты.

Мама улыбается, закрывая шкафчик с посудой, и присаживается напротив:

— Ну и хорошо. Вот и позови с собой и Лёвой Матвея. Устроите семейный выходной. Мальчишке радость будет, да и Матвей будет только рад.

Я тут же поднимаю на неё взгляд, не в силах сдержать лёгкое раздражение, но мама лишь спокойно пожимает плечами, улыбаясь уголками губ.

— Мам, я же говорила, он просто друг, — повторяю я в сотый раз, сама не веря своим словам.

— Друг… — хмыкает она и качает головой. — Этот твой «просто друг» уже два года с порога нашего дома не сходит. И за тобой ухаживает, и с Лёвой ладит прекрасно. Хватит его уже морозить, доча.

Я вздыхаю, проводя пальцами по вискам. Она права, и мне нечего возразить, но внутри всё слишком сложно.

— Я просто не готова, — говорю тихо, чувствуя комок в горле. — Не сейчас, не после сегодняшнего дня.

Мама сразу напрягается, её взгляд становится внимательным и настороженным.

— Ты про встречу с Марком?

Киваю молча, снова вспоминая, как сбилось дыхание, когда он переступил порог моей мастерской.

— Да… Он так изменился, мам. Возмужал, стал ещё более… — запинаюсь, подбирая слова, — жёстким, будто из камня. А его невеста… Такая красивая, уверенная в себе, идеальная просто. Он смотрел на неё с такой нежностью, какой у него никогда не было со мной. Может, и правда любит её? А я… стояла и смотрела, как последняя дура.

Мама хмурится, сжимая губы, и вдруг резко выдыхает с неожиданной злостью:

— Петух ощипанный! Вот пусть его невеста и обхаживает теперь! Нашла из-за кого переживать. Да он пальца твоего мизинца не стоит. И хватит думать о том, как там у него всё прекрасно! У тебя всё ещё лучше — дом, сын, своё дело. А он пусть себе женится хоть десять раз.

Я тихо улыбаюсь, благодарная за эту эмоциональную защиту, и шепчу:

— Знаю… Ты права. Только от этого легче почему-то не становится.

Она мягко касается моей руки, сжимая ладонь, и чуть тише добавляет:

— Станет, девочка моя. Просто нужно перестать цепляться за прошлое, Ева. А будущее, может быть, совсем рядом. Дай Матвею шанс. Кто знает, вдруг он именно тот, кто заставит тебя снова улыбаться.

Я отвожу взгляд к окну, за которым мерцают огни ночного города, и в душе понимаю, что мама права. Но пока просто не знаю, как себя заставить сделать этот шаг.

Когда я ложусь в постель, сон долго не приходит. Мысли снова и снова возвращаются к серым глазам Марка, к его взгляду, обращённому к другой женщине, к его «любимая», сказанному не мне.

Сердце болезненно сжимается, но я заставляю себя глубоко вдохнуть и взять в руки телефон.

Пальцы дрожат, набирая короткое сообщение Матвею:

«Привет. Мы с Лёвой собираемся на выходных в зоопарк и на батуты. Пойдёшь с нами?»