Чувствую, что уже дрожу, хотя на улице не холодно, но нервы ни в какие ворота.

Север смотрит на меня холодным колючим взглядом, а меня тошнит от него. Заставляю себя дышать спокойно, но выходит плохо.

Я убила его ребёнка? Я?! Урод!

Разворачиваюсь, чтобы уйти в дом, но в следующий миг оказываюсь прижатой к каменной груди спиной.

– Не поворачивайся спиной, если не уверена в стоящем за ней, – рычит в затылок Север, а у меня к дрожи добавляется ещё и боль.

– Пусти, – шиплю, стараясь выпутаться из его захвата. – Отпусти, меня тошнит от тебя!

– Ну придётся потерпеть, – в его голосе сталь так и режет воздух вокруг нас. – Либо ты отвечаешь на поставленный вопрос, либо я начну воплощать то, что пообещал, – и от каждого слова мне становится только хуже. – Уёбку родила, теперь и мне родишь!

– Какая же ты сволочь! – выкрикиваю.

Нет сил больше сдерживаться, никакого желания держать себя в руках. Надеюсь только на то, что дети надели наушники и не слышат меня.

– Иди к своей жене, пусть она тебе рожает! Ах, да, что ты там сказал? Она сбежала, – со злорадством гаркнула. – Плохо трахал? Или чересчур сильно? Ну так поищи, вдруг какая-то очередная дура поведётся на твои обещания и рассказы о неземной любви!

Уже дёргаюсь в его руках, а Север только приподнимает меня над землёй, не давая достать до него.

Вся боль, что копилась во мне годами, полилась наружу. Лимит превышен. Я ведь запретила себе вспоминать о нём. Забыла, отрезала, как кусок от сердца. Умирала ночами, когда оно рубцевалось и нарастала новая часть, где уже жили мои дети. Но сейчас всё вскрылось.

Я помню, как Федя пришёл ко мне, когда Тёме и Рише было уже полгода, и показал фото с грандиозной свадьбы наследников двух влиятельных людей моего родного края.

«Две семьи стали одной». «Идеальный генофонд». «Слияние капиталов и семей». Много чего ещё было написано под этими фотками, но я ничего не видела перед собой.

В голове будто туманом всё затягивало, и только образ Демьяна, который обещал быть всегда моим, оставался ещё живым. Вот только я умирала.

Тогда-то Федя и предложил выйти за него, в очередной раз пообещав, что ничего не потребует взамен. Он только хочет быть рядом, хочет помогать, хочет, чтобы я была не одна.

Очередной урод и мудак, который только и смог, что вытереть ноги в конце, заставив ощутить всю его настоящую «любовь».

– Ненавижу тебя! Лучше бы тебя не было! Урод! Козёл! Сволочь! – и только сейчас осознаю, что уже плачу.

Но раздражает меня то, что он даже не реагирует на мои крики, только тяжёлое дыхание свидетельствует о том, что Север живой человек, а не робот.

– А когда-то в любви клялась, – холодом обдаёт его голос.

– Дура была, – выдыхаю и чувствую, что весь мой запал заканчивается. – Ты тоже во многом клялся, а потом прислал свою суку, чтобы меня вывезли и пустили в утиль, – последнее уже шепчу, повисая в его руках. – А я оказалась живучей, да?

– Что ты сказала? – хрипит он, резко разворачивая меня к себе, а у меня даже в глазах темнеет от этих движения. – Повтори!

– Убери руки от моей мамы! – слышу дрожащий голос сына и леденею.

Север поднимает взгляд, и я вижу, как его брови ползут вверх. Руки медленно разжимаются, но он продолжает придерживать меня за плечи, а ещё меня напрягает, что он будто засовывает меня за спину.

– Пацан, ты где игрушку взял? – спрашивает он, но как-то слишком напряжённо. – Положи, пока не поранился.

– Руки убрал от мамы, иначе я выстрелю, – увереннее говорит мой мальчик, заставляя моё сердце остановиться. – У меня разряд по стрельбе, и я не промахнусь.