Жалкая история, как идиот, решаю уточнить то, что мучило долгих пять лет.

Она старается на меня не смотреть, подмечаю, как начинает перекатывать серебряное кольцо с указательного пальца на средний и обратно.

Так Вельская чудила только в одном случае, когда нервничала и собиралась соврать. Потому что врать — не ее конек. Не умеет. Не хочет.

— Не любила. Это было обычной симпатией, — бросает мимолетный взгляд на меня и вновь склоняется над своим любимчиком, прикладывая к виску бугая прохладный лед в пакете из ведерка с шампанским.

Ну что же, я попытался узнать правду от нее, но раз дело дошло до кольца, то в нашей истории после ДТП явно имеются подводные камни. Я не приверженец детективных расследований, но, похоже, мне пора обратиться к профессионалу. И это не должно быть сухой выжимкой из биографии. Я хочу знать все! Буквально до покупок прокладок в магазине. Все ее любовные связи. И все-таки очень интересно, кто же тот засранец, который осмелился бросить девушку с малолетним ребенком, оставив их у разбитого корыта.

Я встаю. Подхожу к парочке, присаживаюсь на корточки и совершенно наглым образом запускаю руку в то же самое ведерко со льдом. Кулаки немного немеют, и только сейчас я перестаю ощущать дикую пульсацию в пальцах.

Не сломать бы чего.

— Принято, — сухо отвечаю ей и перевожу взгляд на ее нового мужика: — Ты бы не торопился с женитьбой, у этой золотой медальки две стороны.

— Пошел ты! — сопит качок в ответ.

Ну что же, по крайней мере, в нем чувствуется внутренний стержень. И это вызывает уважение. Хотя… Я бы предпочел его и вовсе не знать.

12. Глава 11

Меня трясет. Я совершенно не понимаю, как такое могло произойти. Чтобы Стембольский подрался? Скорее бы метеорит упал на Землю.

Я всхлипываю и рассыпаюсь перед Левой в извинениях. Хочется броситься к нему на шею и всплакнуть. Вот так навзрыд. До соплей и размазанной туши. Вымолить у друга прощение. Хотя я вижу по его глазам, он не ушел в обиды, легкое недоумение — да, но ни ненависти, ни даже малейшего упрека в его взгляде.

Я Леве теперь обязана по гроб жизни… если он меня, конечно, подпустит к себе еще раз.

А Ян… Я в шоке от того, как он смотрит на меня.

Я держу лед в руке и прикладываю к местам на лице, которые пострадали больше всего. Левка морщится, но терпит, а сама из-под полуприкрытых ресниц наблюдаю за объектом своих невзгод и печалей.

Полная дура! Только дура может любить и ненавидеть мужчину одновременно.

Рубашка бывшего в кровавых пятнах, лицо отекло, и на скуле проступил приличного размера синяк. Складывается такое впечатление, как будто он всю жизнь ждал подобного момента. Вернее, он и Левка. Отвести душеньку, со вкусом, до полного изнеможения.

Именно так сейчас выглядят они оба: уставшие, вымотанные, обессиленные.

Мои длинные и вьющиеся волосы все время лезут в лицо. Я выдыхаю и свободной рукой перекидываю приличную прядь за спину, а ближайшую короткую завожу за ухо.

В этот момент Стембольский сглатывает, да так, что у меня начинают трястись руки.

Левка как чувствует и тихо-тихо начинает мне шептать наставления:

— Не дергайся. Нафига ты ему даешь понять, что он тебя как-то волнует? Смотри на меня и улыбайся. Можно даже поплакать.

— Лев, прости меня, пожалуйста. Я не думала…

— Малыш, — друг прикладывает к моим губам указательный палец (мол, молчи, глупая, это немая сцена). Затем большим пальцем проводит по моей нижней губе, как будто пытается растереть плохо нанесенный тон помады, но я-то знаю, как это выглядит со стороны. Настолько будоражаще и интимно, что, будь моя воля, провалилась бы под землю прямо тут, посреди ресторанного зала.