На лице Яна целый спектр эмоций. Он явно не ожидал такого поворота событий. А это означало только одно: он не стал ворошить все мое прошлое и совершенно не в курсе, как складывается моя настоящая жизнь.

— Почему ты отчитываешься перед ним, малыш? — криво улыбается Лева.

— Это мой бывший муж, — глухо роняю, изображая на лице вселенскую скорбь. — Мы были женаты, недолго, — поясняю для правдоподобности. — Он хотел поговорить, и я подумала, что успею между походом в театр и беседой с ним. Лев, не сердись, пожалуйста, — целую быстро его в щеку.

Ян уже больше походит на могучую скалу, на которой расползаются страшные трещины, и ему явно неприятен мой невинный поцелуй, адресованный Леве.

— Хорошие дела, — тянет задумчиво и растерянно друг. — И когда ты мне собиралась рассказать про него?

— Я не собиралась… Вернее, нечего рассказывать.

Тут выдержка Яну изменяет, и он поддается вперед, высверливая во мне дыру взглядом.

— Рина, так расскажи сейчас, раз представился такой уникальный случай. Между двумя любящими людьми не может быть недомолвок. Верно? — сарказм так и лезет из Стембольского. Его слова бьют меня по больному, заставляя как-то реагировать, затрагивать наше прошлое.

Радует, что Лева мой друг и ненастоящий жених. Хотя ему я тоже не сильно распространялась о причинах разлада с отцом Сашки.

— Мужик, — возвращает Лева бывшему обращение, — ты не видишь, что девушка не хочет копаться в том, что давно прошло.

В разговор вклинивается своим присутствием официант, быстро размещая тарелки с ароматным мясом и соусом из ягод крыжовника.

Левка тянется к столовым приборам, отрезает кусок вырезки.

— Малыш, попробуй, а то в твоем этом театре вечно нечего есть, сплошные бутеры и игристое для девочек.

— И давно это у вас? — небрежно обмахивает пространство белоснежной тканевой салфеткой Ян.

— Полгода, — быстро говорю.

— Год, — утвердительно заявляет Лева практически одновременно со мной.

— Так год или полгода? — Ян переводит взгляд то на меня, то на друга.

«Да что же ты такой неугомонный, Стембольский?»

[1] Герман Шипин — герой романа «Сводные. Шип и Роза»

11. Глава 10

Ян

Признаться честно, хочется вломить. Вот так без прикрас. Встать. Вытряхнуть этого накачанного щегла из штанов. Чтобы летел, как мячик по гольф-полю. Такой же зализанный и круглый…

Столько планов. И если первый щелчок по носу от Рины я перевариваю, когда она мне сообщает, что вся эта красота не для меня, то визит в ресторан этого удода Льва меня выводит. Сразу.

Едва держусь.

Пропускаю мимо его маслянистый взгляд, скользящий по фигуре Вельской. Скрипя зубами, позволяю его рту открываться и закрываться. Наверное, он даже что-то важное вещает. Наверное. Но хочется вломить. Очень хочется. А Вельская смотрит на него кошачьим взглядом, ласковым и заискивающим. И это раздражает даже еще больше, чем явление этого качка.

Ага, встречаются. И даже скоро поженятся. Интересно получается, да. Именно сейчас. Когда я хочу понять, как быть с тем вихрем, что разрывает изнутри. На куски.

— Вы что, забыли, когда познакомились? — перевожу взгляд с качка на Рину и замечаю тихую панику в ее взгляде.

К чему бы это? Боится? Но чего?

— Влюбленные часов не наблюдают, — шалею от поведения Рины, выслушивая очередную весьма устаревшую отмазку.

— Влюбленные, значит… А я вот помню, — подкидываю дров в огонь, который тихо разгорается в груди, еще не перерос в огромное пламя, так, маленький костерок, но все же. — Четырнадцатое марта.

Вельская напряженно и тяжело выдыхает, затем плотнее придвигается к своему качку, а тот тут же пользуется ситуацией и со своей тарелки кормит Рину вырезкой. У меня на глазах. Специально.