Ой! Посмотрели!

Капец. Капец. Капец.

Я тут же отвернулась, зажав свой хвост между лодыжек, чтобы он не выдал меня. Потому что настойчивость, с которой он тянулся к деканам — была тревожной.

К сожалению, о запечатлении метаморфов мне известно мало. Знаю лишь, что они так подбирают себе пару – точнее, особь, с которой частично обменяются генетическим материалом, прежде чем размножиться каким-то скучным полурастительным способом. Хотя чистопородный метаморф может скопироваться и сам по себе, но всё же если вносить генетическое разнообразие – можно усилить потомство, этот факт метаморфы вполне признают. Сложности начинаются лишь когда поднимается вопрос “за счет чего будем вносить разнообразие”…

Так или иначе, от моих агрессивных предков-метаморфов мне перепала такая “радость” – в виде цветения хвостика. У отца тоже имелась эта особенность, хоть и проявлялась немного иначе.

К моему нынешнему возрасту мне удалось (не без труда и не со сто процентной достоверностью) выяснить вот что: процесс запечатления — многоэтапный. Если потенциальный партнер найден — то происходит начальное запечатление (то что случилось у меня). Дальше идёт стадия закрепления — хвостик хочет проверить гены, гормоны, совместимость иммунных систем, репродуктивный потенциал… И далее — финальная стадия — зачатие… И, если всё обоюдно — счастливая семья. Ура!

Вот только… я не собиралась поддаваться своему хвосту. Который даже сейчас не мог спокойно полежать. Весь извёлся, искрутился, так хотел продолжить проверку идеальности пары. Тем более тут аж сразу два хвоста вместо одного. Ну просто хвостовой гарем!

«Нет!» — строго сказала ему.

И мой золотыш печально и чуть обиженно защёлкал кончиками.

Он не понимал, что эти двое — наша смерть, а не пара.

Я снова покосилась на кураторов…

— …полукровка-то трясётся от страха, — фыркнула шиарийка за соседним столом. — Глянь, даже хвост не смеет показать.

— Да она боится, что её съедят, — хихикнула другая девчонка. — Посмотрим, как она справится сегодня с тренировкой. Может, завтра уже вылетит.

— Ставлю свой хвост, что её и на пять минут не хватит.

Но хихиканье оборвалось, когда Ларс мельком взглянул в их сторону. Затем его золотые глаза скользнули по мне, и внутри всё сжалось. А потом кураторы встали.

“Нет-нет-нет!” — мысленно вопила я, наблюдая, как деканы идут ко мне.

Они двигались как хищники — плавно, беззвучно, и все взгляды в столовой невольно потянулись за ними. Мои пальцы вцепились в край стола. Хвостик задрожал, кончики потянулись в сторону потенциальной пары, но я сжала его коленями.

Опустила голову. Как будто никого не вижу! И увлечена едой.

Но меня это не спасло.

— Веста.

Я вздрогнула. Вскинула взгляд.

Кураторы стояли рядом. Ларс слегка щурился, а темноволосый Дрейк… Дрейк смотрел так, будто хотел прожечь во мне дыру.

— Вианы-кураторы, — прошептала я, чувствуя, как щёки пылают.

— Ты вчера так быстро убежала, — мурлыкнул Ларс, присаживаясь рядом. Я попыталась отодвинуться, но его хвост обвил ножку моего стула и пододвинул к себе ближе. — Испугалась?

Дрейк молча занял место с другой стороны, отрезав путь к побегу. И я ощутила, как нас накрыл заглушающий звуки купол.

— Я… это… — язык не слушался. — Простите меня. Это была ошибка!

Ларс приподнял бровь.

— Ошибка? — его голос стал ниже, почти вибрируя.

— Н-ну… Так ведь нельзя… Всё же есть правила академии.

— О правилах не волнуйся, Веста, — рыкнул Дрейк. — Мы это решим. В следующий раз не убегай. Как на счёт продолжить сегодня вечером?

Космос великий!

Да они же напрямую предлагают мне покувыркаться!