— Я уже отжил своё, Север, да и подустал малёк. Пришла пора передачи трудового знамени. Но, — он поднял указательный палец. — Я всё же хочу, чтобы моё детище осталось в семье — кровь не водица, и поэтому моё волеизъявление узнаешь, когда меня уже не будет.

Я судорожно кивнул, сглатывая комок слёз. Именно сейчас я не хотел показаться деду разнюнившимся хлюпиком. Все проявления слабости оставлю на потом, когда останусь один.

Дед неожиданно обхватил меня за шею и притянул к себе. Его глаза не мигая смотрели в мои.

— Только поклянись, что что бы ты ни подумал, моя воля будет выполнена.

— Конечно, дедуль...

— Поклянись!

— Клянусь, что что бы ты ни написал в своем завещании, всё будет исполнено.

— Вот так вот, внучок, — рассмеялся, и его смех перешел в кашель. — Письменного подтверждения не требую, верю тебе.

— Спасибо.

Тот вечер был последним, когда я видел деда живым. На следующее утро я улетел в Дубай, где меня ждали клиенты на подписание выгодного контракта.

3. Глава 3

Вера

Самое лучшее время года в Бенидорме — это сентябрь. Расположенный на солнечном побережье Коста-Бланка курорт считался настоящей жемчужиной Средиземноморского побережья. Теплое море, песчаный пляж, мягкий климат...

Если бы не необходимость время от времени появляться в офисе, никогда бы не покидала наш чудесный домик. В последнее время все сложнее и сложнее было делегировать свои обязанности кому-либо, да и отец выражал явное недовольство тем, что я пропускала заседания акционеров. Можно подумать, от меня там хоть какой-то толк. Вообще непонятно, почему они не могут оставить меня в покое. В нашей корпорации полно тех, кто рвением и деловыми качествами гораздо больше заслуживает такую работу — унылую, тусклую, с бесконечной бумажной рутиной… О-ох-х…

Услышала позади хлопок двери и, натянув на нос солнцезащитные очки, обернулась. Мама, одетая в полупрозрачное парео, вышла на патио. В руках поднос с причудливыми коктейлями, украшенными зонтиками и кусочками фруктов.

— Девочки! — помахала нам рукой. — Присоединяйтесь!

Я толкнула Майку в бок:

— Мать зовёт.

Мы поднялись с лежаков, стряхнули зернышки песка — мама ненавидела мусор на патио. Майка шла чуть впереди, и я с завистью оглядывала ее фигуру. Ягодицы призывно переваливались, а грудь пятого размера видно едва ли не со спины. Недаром ей всегда первой доставалось внимание парней, а мне только «объедки». Одна надежда на то, что с возрастом стану больше похожа на маму.

— Девчонки, сиеста-тайм! — мама радостно засмеялась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. — Налетайте! Славик готовит шашлычки.

Славик — наш охранник и водитель в одном лице, а иногда мне казалось, что некто больший для мамы. Во всяком случае, взгляды, которые он бросал на маму, ничего общего с охраной не имели.

— Майка, ты прекрасно загорела! Настоящая испаночка! — от комплимента моей матери подруга расцвела. А я покосилась на отражение в стекле — да, такого загара мне не видать просто из-за того, что я родилась рыжей. — Ну что ж, девочки, хочу вас огорчить — пора возвращаться в Москву.

— Ма, а почему ты такая радостная? — я нахмурилась.

Что нас там ждет, кроме мерзопакостной слякотной погоды? И да — еще офисной работы.

Мама вздохнула, тень густых ресниц легла на скулы:

— Дед умер.

Я на миг застыла в недоумении. Она так просто об этом говорит, да еще улыбается, словно это какое-то радостное событие, а не смерть ее отца.

— Ну... — она отвернулась, пожала плечами, — он был уже такой старый, мучился, там ему лучше будет.

— Где там, мам? — я покачала головой. Насколько знала деда, он не верил ни в райские кущи, ни в адские геенны.