— Ты долго... Подумала, вдруг...

— В обморок рухнулся? — в голосе чувствуется насмешка. — Как видишь, все в порядке.

— Замечательно. Отойди, тоже в душ хочу.

— А завтрак? Пахнет вкусно.

Он даже губы облизывает. Мерзавец!

— Накормишь? Как вчера?

— Слушай, я дико хочу спать. Раз с тобой все круто, то отстань от меня и иди есть сам. Ты же не ребенок, а иногда ведешь себя именно так.

— Кто-то не в настроении? — ворчит недовольно. — Ладно, беги душ принимай. Позавтракаем потом. Вместе. Я жду тебя.

Хочется попросить, чтобы он не сидел в таком виде за столом, но я прикусываю язык. Начну язвить — поймет еще не так.

Вернее... Поймет как раз все так, как надо. Потому что сидеть вместе с ним за одним столом, когда он демонстрирует свое спортивное тело, сильные руки, и взгляд такой прищуренный и притягательный — это то же самое, что пытать себя. Невыносимо. А ведь так тянет к нему...

Вчера, когда я его заставила полежать в ванне, он был в одних боксерах. Но он горел, температура была ужасной. Такую тягу я не испытывала. Даже мысли не было... А сейчас...

Я возвращаюсь в комнату Димы. Открываю шкаф и беру оттуда рубашку. После душа натяну на себя. Не привыкла ходить в одной одежде долго. А в футболке, которая на мне, я была всю ночь.

— Кстати, тебе идет, — прилетает в спину, когда я открываю дверь и захожу внутрь. — Можешь забрать себе.

Фыркнув, закрываюсь изнутри. Слишком Дима откровенный. Вдруг зайдет сюда? Я не готова ему поддаваться. Вот и бегу от него как могу.

В кухню возвращаюсь через минут двадцать. Дима сидит, благо, в шортах и майке. Ковыряется в своем телефоне. Лицо у него хмурое.

— Мог бы уже приступить.

— Я же сказал, что буду ждать тебя. Не люблю завтракать в одиночестве, — откладывает он мобильный в сторону.

Дима, конечно же, не молчит. Задает какие-то глупые вопросы. То затрагивает мое прошлое, то бежит в будущее, заверяя меня, что когда-то мы вдвоем часто будем здесь проводить время.

Такой уверенный в себе. В своих планах. Будто давно для себя что-то решил. Однако меня спросить забыл.

— Все, возможно, будет. Да только если я соглашусь.

— А ты думаешь, я отдам тебя кому-то? — выгибает вопросительно бровь, отправляя в рот кусок омлета. — Не-а. Честно, не думал, что ты и готовишь так круто. Удивляешь.

— Считаешь меня бездельницей? Или ни к чему негодной? Я давно умею готовить. Моя мама очень хороший учитель в этом плане. Она тоже несколько лет работала и при этом не забывала заниматься домашними делами, в основном любила проводить время в кухне. Все для своих детей и мужа. Она все объясняет так отчетливо, что каждое ее слово впечатывается в память. Я третий раз в жизни готовлю омлет, если что. Два прошлых раза для сестры, сейчас для тебя и себя любимой.

— Неплохо, — кивает, ковыряясь вилкой в тарелке. — Из десяти баллов девять.

Я лишь усмехаюсь. Девять так девять. Значит, чего-то недостаточно.

— Соли мало, — озвучивает он вслух мою догадку.

— Соль — вредная штука, Беркутов. Я специально добавляю ее мало.

До меня доносится трель моего телефона. Кажется, из спальни.

— Я забыл сказать. Тебе сестра два раза звонила. Возможно, снова она.

Сделав глоток чая, я иду за мобильным. Да, это Алина. И раз так названивает, значит, что-то случилось. Иначе она не стала бы набирать четыре раза подряд. Знает ведь, где я нахожусь.

— Да, Алин.

— Милен, прости, — выдает сестра, едва я принимаю звонок. — Мама с папой приезжали. Рано утром. Хотели предупредить, что уезжают в Беларусь на пару дней, — она тяжело вздыхает.