Оказывается, дверь его берлоги тоже с кодом, который я набираю. И сразу же слышу щелчок. Мол, проходи. Квартира огромная. В темных тонах. Нахожу Диму в спальне. Он спит. Дотрагиваюсь до его лба и прихожу в ужас.

Боже! Да он буквально горит!

— Дим... Дима, ты меня слышишь? — страх сковывает движения. Пол из-под ног на пару секунд куда-то исчезает. — Дима... Господи...

Наклоняюсь, касаюсь его лица губами. Может, у меня рука холодная, поэтому мне показалось, что он слишком горячий? Но нет. У него сильная температура.

— Мили, — слышу тихий голос. — Ты... Пришла...

— А ты думал, что я шучу? — бросаю злобно. — Черт тебя дери, Беркутов! Ты сколько времени с высокой температурой валяешься? Сдохнуть надумал? Размечтался! Я вызываю скорую!

Достаю из кармана мобильный и уже хочу набрать номер, как Дима перехватывает мое запястье.

— Не нужно скорую. Я их ненавижу, — чуть ли не рычит парень.

— Да ты с ума сошел! Вот реально! Аптечка хотя бы есть? Или мне в аптеку бежать?

Дима глубоко вздыхает. И я понимаю: ни черта дома нету.

— Прекрати... Скоро пройдет, — совсем тихо бросает он, отворачиваясь.

— Сколько времени у тебя температура?

— Хрен его знает. Вчера после работы валяюсь как овощ... — произносит еле слышно. Да и разбираю я слова с трудом.

— Так. Вроде на противоположной стороне дороги я заметила аптеку, когда парковку искала. Подожди, буду через пару минут. Ванну примем.

Покупаю термометр, лекарства и действительно возвращаюсь быстро, не трачу время впустую. Дима вырубился. Пытаюсь привести его в себя. Он как пьяный. Разум затуманенный.

Набираю в ванну чуть теплую воду. Надо его сюда, а потом постепенно снизить температуру воды.

А потом температуру его тела тоже! Тридцать девять градусов!

Еле снимаю с парня одежду. Он остается в одних боксерах. Так непривычно видеть его таким... Слабым и серьезным. Даже шутить не может. И подколоть словами тоже.

— Холодно, — бросает Беркутов, едва забравшись в ванну. Садится по пояс. Ищу в шкафу полотенце. Благо, нахожу. Намочив его, вытираю им лицо и плечи парня. А также шею. — Помоги встать. Это дело мне не в кайф.

— А лежать без сил тебе как? Нравится? Не ворчи. Надо сбить температуру.

— А не лучше ли таблетки проглотить?

— Нет, дорогой. Сначала вот такой скромный душ, а потом уже лекарства. Потерпи. Рявкать ты умеешь, а по пути домой купить таблетки — нет? Как ребенок, честное слово. Ну раз видишь, что что-то с тобой не так, хотя бы в аптеку сгонял бы.

— Легко сказать.

Через минут пять Дима все-таки устает от прохладной ванны, встает. Я отворачиваюсь моментально, как только он стягивает с себя белье. Черт! Ну какой же скотина! Ни стыда, ни совести!

— Поможешь? — слышу за спиной. Он уже натянул на себя махровый халат. — Не могу на ногах стоять.

— Пойдем.

Доходим до кровати. Дима залезает под одеяло. Говорит, что ему холодно. Я же иду за таблетками, которые он глотает так, будто это какие-то сладкие конфетки.

Через минут двадцать я уже замечаю на его лбу испарину. Потеет. Это хорошо. И температура скоро снизится.

— Термометр надо поставить, — говорю, поднимая руку Димы. — Не начинай ворчать.

Он закатывает глаза, не отвечает мне.

— Ну что там?

— Тридцать семь, — улыбаюсь. — Скоро будешь в крутом состоянии. И начнешь шутить. Ты голодный наверняка. Надеюсь, холодильник не пуст?

— Вроде нет.

— Ну хоть что-то... — усмехаюсь. — Пойду попробую что-нибудь приготовить.

Колдую на кухне достаточно долго. Теряю счет времени. И свое слово Айсель, что вечером обязательно приеду. Вспоминаю, увидев входящий звонок от сестры.