— Черт, — цежу, поднося телефон к уху. — Да, Алин. Прости, но...

— Айсель тебя ждет, — перебивает. — Милен, это несерьезно. Ты где вообще? Сама же говорила, что несколько дней будешь отдыхать. А сейчас тебя нет... Му ждем тебя больше часа.

— Я у Димы, — глубоко вздыхаю. — Он болеет, Алин. Прости, не смогла его оставить в таком состоянии. Температуру вроде бы сбили, но все же...

— Останешься там на ночь?

— Скорее всего, да.

— Папу не боишься? — весело спрашивает сестра.

— Я большая девочка, — невольно улыбаюсь. — Пойду я, Алин. Позвоню, как только уеду отсюда. Люблю тебя. Не скучай.

Вырубаю звонок и сразу же чувствую теплые руки на своей талии. Дима кладет подбородок на мое плечо, вздыхает глубоко.

— Кого это ты так сильно любишь? — хриплый шепот заставляет каждый волосок на теле встать дыбом.

— Сестру. А ты, смотрю, пришел в себя? Как самочувствие? — поворачиваюсь к парню лицом, заглядываю в темные глаза. Лицо у него все еще бледное. Выглядит слишком вяло, хоть и пытается не показать свою слабость.

— Все круто. Как тут пахнет вкусно. Накормишь?

— Если будешь хорошим мальчиком, то да. Садись, балбес. Буду кормить тебя, как всегда кормлю племянницу. Собственными руками.

— Ты заставляешь меня влюбляться в тебя все больше... — гладит мою щеку большим пальцем.

— Вот оно как, — сжимаю его запястье. — Ты сядь, иначе рухнешь. И руки не распускай. Уйду, дальше сам справляйся. Позвони своим бывшим, например. Пусть приезжают и заботятся о тебе.

Настроение Беркутова меняется на глазах. Он хмыкает, но садится на стул. Стреляет в меня недовольным и немного задумчивым взглядом.

Что такое? Я что-то не так сказала? Или его что-то задело? Может, у него была большая любовь? Поэтому слово «бывшие» вызвало у него некое раздражение?

13. Глава 11

Чувствую себя адски усталой. Да, причина есть — я почти не спала ночью, потому что ежеминутно проверяла, не поднялась ли температура у Беркутова. Вспомнила те дни, когда Айсель, моя любимая племянница, только родилась. Сестра очень паниковала, впадала в депрессию. Айсель была крошечной — еле справлялись с ней в ванной. Как рыба, чуть ли не выскальзывала из рук. Бывало, что она плакала целые сутки, не ела ничего. Но мы выдержали и вырастили ее умненькой, воспитанной девочкой.

Дима вот именно как ребенок. В больницу не хочет, скорую вызвать не позволяет. А таблетки... Я еле заставляю выпить их.

Ночью я порылась в его шкафу. Взяла одну из футболок, которая доходит мне чуть ли не до колен, и побежала в душ. Впервые я вышла из ванной за считаные минуты. Сейчас от меня так сильно пахнет Димой...

Теплая вода не помешала бы. Нужно прийти в себя. Увериться, что с Беркутовым все хорошо, и уехать. Сколько мне еще торчать тут? Как-никак, он большой мальчик. Дальше пусть справляется сам.

Босыми ногами шлепаю по прохладному полу прямиком в сторону ванной. Тяну ручку двери вниз, но она не поддается. Да, слышу я звуки... Беркутов принимает душ. Значит, все с ним нормально. Я ближе к утру вернулась в гостиную. Как-то неудобно находиться с ним в одной комнате.

Завтрак бы нам... Я безумно голодна.

Дима слишком много времени проводит под струями воды. За это время я успеваю приготовить омлет. Даже чай готов.

— Эй, ты там как? — стучу в дверь. — Дим, ты меня слышишь?

А что? Вдруг ему, не дай бог, стало плохо? Прямо под водой...

От этой мысли по телу разбегаются ледяные мурашки.

— Соскучилась? — дверь резко распахивается.

Беркутов стоит передо мной. Такой огромный, накачанный. Волосы влажные — капельки воды падают на плечи, катятся вниз. Бедра обмотаны белоснежным полотенцем. Сглотнув, я отодвигаюсь в сторону, устремляю взгляд вниз.