>136 Что след их разделения вдруг скрылся.
Процесс перерожденья совершился
В моих глазах: хвост одного не стал
>139 Похож на хвост, вид членов принимая,
Которые бывают у людей;
А у другого руки, исчезая,
>142 Сливались тихо с телом, и длинней
Меж тем у гада ноги вырастали.
И походил все более тот змей
>145 На человека. Прежний вид теряли
И человек, и ядовитый гад.
Они друг с друга взгляда не спускали,
>148 И у обоих дик был страшный взгляд.
Вот первый пал, другой же приподнялся,
И у него – я молча изумлялся —
>151 Явились уши, губы, вырос нос,
А у другого вытянулось рыло
И скрылись уши. Видеть мне пришлось:
>154 Язык у человека раздвоился,
А жало змея медленно срослось
В один язык – и Дым вдруг прекратился.
>157 Дух в гадину позорно превратился
И с свистом в мрак пропасти пропал,
А змей переродившийся сказал:
>160 «Пусть здесь Буозо будет пресмыкаться,
Как пресмыкался некогда я сам».
И начал змей презрительно плеваться.
>163 Едва лишь веря собственным глазам,
В Аду я видел это превращенье,
И хоть я был смущен, взволнован там,
>166 Хотя мой ум от страха был растерян,
Но Пуччьо Шианкато я узнал,
Да, то был он, и в этом я уверен:
>169 Из трех теней лишь он не испытал
Мучение того перерожденья,
А в третьей, мрачной тени угадал
>172 Я Гверчьо Кавальканте привиденье{140}.
Песня двадцать шестая
Восьмой вертеп восьмого круга. Души коварных советчиков. Улисс и Диомед, погубившие Трою. Рассказ Улисса о путешествии в неизвестную страну.
>1 Ликуй, ликуй, Флоренция! Везде
Могущество твое неотразимо;
Известна ты на суше и воде,
>4 И даже Ад готов неутомимо
О флорентийских гражданах кричать…
Когда передо мной скользнули мимо
>7 Пять извергов, и в них я мог узнать
Твоих граждан, мне сделалось обидно,
Не мог я крика гнева удержать,
>10 И за тебя мне стало больно, стыдно…
Когда мои предчувствия не лгут,
Еще ты испытаешь, как постыдно
>16 К прошедшей славе нет уже возврата,
И если б над тобою, город зла,
Пороков, злодеяний и разврата,
>19 Беда, как туча черная, всплыла
В минуту эту – я б не удивился:
Да, на себя, Флоренция, звала
>22 Давно все кары… Пусть бы разразился
Гром над тобой, когда осуждена
На бедствия несчастная страна;
>25 Скорей бы суд ужасный совершился…
Еще страшнее в поздние года
Казаться будет мне твоя беда.
>28 И далее пошли мы… Возвратился
По тем же скатам ментор мой тогда,
Которыми со мною он спустился.
>31 Меж безднами и трещинами скал
Уединенный путь наш продолжался,
И в бездну я наверно бы упал,
>34 Когда б порой за камни не держался
Руками. Бесконечная тоска,
В тот час, когда вперед я подвигался,
>37 Была неотразима, велика,
И я скорблю в минуту эту снова,
Когда воспоминания былого
>40 Припоминаю вновь, и обуздать
Хочу свой ум, чтоб Неба благодать
И добродетель – поприща земного
>43 Вожатого – не мог я потерять…
Как селянин простой, – в ту пору года,
Когда на небесах начнет сиять
>46 Июльский день, и южная природа
Вкруг рассыпает щедрые дары, —
Как селянин следит порой у входа
>49 В свой дом, как в небе вьются комары,
Так я следил в вертепе за огнями,
За переливом странной их игры,
>52 Когда пришли мы тихими шагами
К окраине, откуда видно дно:
Восьмая пропасть встала перед нами,
>58 Смотрел, как колесницу Илии
На небо быстро кони уносили,
И очи Елисея не могли
>61 Следить за бегом их неуловимым
И только наблюдали лишь с земли,
Как пламя их исчезло в небе дымом,
>64 Так двигались в вертепе те огни,
И в каждом призрак грешника скрывался.