>37 Теребит тихо жертву, так, открывший
Тройную пасть, умолкнул Цербер вдруг,
Чудовищные челюсти смеживший.
>40 Рев, в трепет повергавший все вокруг,
В минуту стих. Мы дальше подвигались,
Стонали всюду призраки от мук
>43 И нашими ногами попирались,
Склонясь к земле от адского дождя.
Все тени распростертыми казались,
>46 Когда я шел близ мудрого вождя;
Лишь только тень одна с земли привстала,
За нами очень пристально следя.
>49 «О, ты, сошедший в Ад, – она сказала, —
Узнай меня, коль это можешь ты.
Ты был рожден, когда еще не знала
>52 Я этих адских мук». «Твои черты, —
Я отвечал, – быть может, изменились
Среди страданий вечной темноты
>55 И так под адским ливнем исказились,
Что мне тебя припомнить средства нет.
Кто ты? Иль Небеса так возмутились
>58 Твоим грехом, что ты покинул свет
Для этих отвратительных страданий?»
«В том городе, – мне тень дала ответ, —
>61 Где много так завистливых созданий,
Я был, как ты, на этот свет рожден.
И жил, не зная тяжких испытаний,
>64 Мой грязный грех – обжорство, бог мамон.
Известен я под именем Чиакко{29}
И за порок обжорства осужден
>67 Томиться под дождем в жилище мрака.
На эту казнь, за тот же самый грех
Не я один здесь осужден, однако:
>70 Приговорили к казни этой всех
Отверженных, что вкруг меня теснятся».
И после слов и после жалоб тех
>73 Умолкла тень. «Чиакко, удержаться
Нельзя от слез, – я вновь проговорил, —
Твои страданья видя… Может статься,
>76 Ты будущность Флоренции открыл:
Скажи, что с этим городом случится?
Иль нет людей там праведных? Иль пыл,
>79 Пыл мятежей в нем ввек не прекратится?»
И призрак отвечал мне: «Вновь и вновь
Мятеж за мятежом там разразится,
>82 И долго будет литься граждан кровь.
Сперва Лесные{30} сделают восстанье,
С насилием изгнав своих врагов;
>85 Продолжится три года ликованье, —
Потом падут Лесные, наконец,
И гордость Черных, после испытанья,
>88 Поднимет, ими вызванный, пришлец{31}.
И долго над врагом своим кичиться
Там станет победитель, как боец,
>91 Который угнетенья не стыдится.
Два праведника только там живут{32},
Но их народ не знает, не боится.
>94 Три страшных искры сердце граждан жгут:
Гордыня, зависть и любостяжанье».
Он замолчал, но я заметил тут:
>97 «Тень бедная, прерви свое молчанье
И отвечай, хоть речь тебе тяжка:
Где Фарината? Местопребыванье
>103 В Аду их участь, или Небесами
Дарована теперь им благодать
И мир овладевает их сердцами?
>106 Так где ж они? И как мне их узнать?»
Чиакко мне сказал: «Искать их надо
Не в Небесах, – там их не отыскать, —
>109 Но ниже, в глубине подземной Ада, —
Ты встретишь их, когда сойдешь туда,
В числе теней: прощенье и пощада
>112 Им неизвестны будут никогда.
Прошу тебя: из этих мест унылых,
Когда вернешься к людям ты, тогда
>115 Им обо мне напомни… Я не в силах
Вновь говорить. Дождь жжет сильней огня…»
Его глаза, – темно в них, как в могилах, —
>118 Перекосились вдруг; он на меня
Взглянул и снова низко опустился
В среду слепцов{34}, чело свое склоня.
>121 «Пока, трубя, архангел не явился,
Пока Судья Небесный не сойдет», —
Сказал поэт, – и сильно я смутился:
>124 «Казня теней, дождь адский не пройдет.
А в Судный день все тени возвратятся
В свои могилы; быстро в свой черед
>127 В свой прежний образ, в плоть преобразятся
И будут ждать последнего Суда».
Вперед мы стали тихо подвигаться
>130 По мрачному пространству, и тогда
Смесь грязи и Теней мы увидали;
Про Страшный суд в грядущие года
>133 Мы по дороге тихо толковали.
«Учитель! – между прочим я спросил, —
Усилятся ль их муки и печали,
>136 Иль ослабеют кары адских сил,