– И правда, пойду, простите меня, нервы совсем расшатались.

Лариса испытывала стыд перед этими добрыми немолодыми людьми, особенно за свое богохульство, пришло же в голову при верующих людях, один из которых писал иконы, говорить такие ужасные вещи. Она забрала икону, пожелала всем доброй ночи и ушла в свою комнату.

На кухне два пожилых человека молча пили чай, глядя друг на друга.

Молчание прервала Валентина Викторовна.

– Пора, – поглядев на часы, сказала она.

Старики взялись за руки и начали шепотом произносить заклинание.

– Для завершения обряда она должна пролить кровь с закрытыми глазами, – напомнил Егор Иванович.

– Я об этом позаботилась, добавила в ее чай специальных трав, усмехнулась Валентина Викторовна.

Лариса сидела в кресле, держа икону в руках и внимательно ее разглядывая. В какой-то момент ее начало клонить в сон, она подумала о том, что пора бы лечь спать, но ноги были словно ватные и встать с кресла совсем не было сил.

Проваливаясь в дрему, Лариса вспомнила свой дом в деревне и бабушку, которая однажды рассказала ей историю, как странствующий старец передал в их церковь икону, которую батюшка принял и определил место в церкви. Но со временем люди в деревне начали замечать, что после того, как появилась икона, жизнь людей стала портиться, они начинали болеть, ругаться с родными, урожаи становились все беднее, а скот часто погибал. И тогда они пришли к батюшке и потребовали убрать икону из церкви и сжечь.

Батюшка не пошел против толпы и дал свое согласие, но при этом отказался участвовать в сожжении иконы.

Деревенские быстро соорудили место для расправы в виде креста, привязали икону и подожгли сено вокруг. Икона не сразу загорелась, но краска с изображения святого начала медленно сползать, открывая взору присутствующих страшную картину другого лика, изображенного под образом святого, то был дьявол.

В ту ночь и церковь дотла сгорела, поговаривали, что батюшка из нее не выбрался, но тело не нашли, а батюшку больше никто не видел.

А икона адописная оказалась, потому и беды на людей сыпались, что молились-то они не святому.

Из оцепенения Ларису вывело воспоминание о безумной Полине и ее фраза «Не закрывай глаза!»

Лариса почувствовала, как из ее ноздрей фонтаном хлынула кровь. Открыв глаза, она увидела, что икона была залита ее кровью. Дотянувшись до влажных салфеток, лежащих на журнальном столике, одной она попыталась зажать нос, а другой стереть кровь с иконы.

От воздействия влаги краска размокла, а салфетка сняла с иконы верхний слой, обнажая изначальное изображение. Взору Ларисы представился ужасный образ, который скрывался под ликом святого.

– Адописная икона… как та, о которой рассказывала бабушка… Боже, что теперь будет? – тихо произнесла Лариса.

– Будет то, чего ты на самом деле хотела, наш Повелитель тебя услышал, твое желание исполнится. Цена тебе известна, ты сама ее предложила, – раздался за ее спиной голос Егора Ивановича.

– Нет, – выкрикнула Лариса, бросаясь к телефону. – Я предупрежу Сережу!

Валентина Викторовна и Егор Иванович преградили ей дорогу, она попыталась оттолкнуть их, но сил в руках не было, ноги перестали слушаться, ее тело обмякло, и она рухнула на пол к ногам стариков. Перед глазами все закружилось, предметы залетали по комнате, Лариса видела ухмыляющиеся лица своих соседей и странных сущностей, которые тянули к ней свои мерзкие лапы. Теперь Лариса могла только кричать, тело ей больше не принадлежало, так же как и душа.

– Егорушка, вызывай бригаду, – скомандовала Валентина Викторовна, – дело сделано, Повелитель будет доволен.