– Это проституткой что ли? – криво усмехаюсь я. – Ни за что.

– Зачем так грубо? – неприятно морщится Махмуд. – Сопровождение, и так…

– Нет спасибо, – грубо перебиваю. – Меня устраивает моя зарплата.

– Ну и дура. Убьют же. Кому твоя мать нужна будет?

Знает мои больные места и без зазрения совести лупит по ним. Но я не собираюсь вестись на провокации.

– Это все, Махмуд Арамович?

Делает знак своей охране и меня выпускают из клуба. Погода знатно испортилась. К холодному, пронизывающему ветру добавился еще и дождь со снегом. Вот же засада.

Достаю телефон и ищу такси. Ближайшее только через десять минут, а меня потряхивает от холода. В клуб я не хочу возвращаться. Зябко ежусь, кутаясь в искусственный мех короткой куртки и стискиваю зубы от боли в ребрах. Что за гадство?

Рядом со мной останавливается черный тонированный внедорожник.

– Мокрый и замерзший Котенок… подвезти? – окно ползет вниз и из салона веет теплом.

– Хватит меня так называть! – огрызаюсь по инерции. – И преследовать тоже!

В конце концов это все из-за него! Привязался на мою голову и отравляет жизнь.

– Такая дерзкая, а в машину сесть боишься? – ехидная улыбка появляется на губах незнакомца и так хочется стереть ее смачным хуком.

– Не боюсь, а не хочу, – складываю руки на груди и отворачиваюсь.

– Я так сразу и подумал, – мужчина выходит из машины и идет ко мне. – Меня, кстати, Рустам зовут.

– Мне, кстати, все равно, – едва сдерживаюсь, чтобы не скорчить рожицу, как в детстве. Ничего не могу с собой поделать, он меня раздражает.

– Ты оказывается не котенок, а самый настоящий ежик, – пытается дотронуться, но я ловко уворачиваюсь и отхожу на безопасное расстояние.

– Ты из живого уголка что ли?

Рустам смеется так искренне и добродушно, что мне становится не по себе. Как-то это все не складывается в образ, созданный в сознании.

– Ладно. Не хочешь по-хорошему, будет…

– Что? – подозрительно прищуриваюсь я.

Не успеваю среагировать, как этот мешок с мускулами закидывает меня на плечо, словно пушинку и, не реагируя на крик, тащит к машине. Визжу от боли и недовольства, но ему, похоже, все равно.

Рустам

Сказать, что я зол, это вообще ничего не сказать. Кровь вот-вот спалит вены, а сердце взорвется от возмущения, потому что… Какого хрена?! Ее снова раскатали на ринге, а она еще и огрызается. Еще никогда я не был так близок к поездке в секс-шоп за отменной кожаной плеткой, чтобы надавать по аппетитной кошачьей заднице, торчащей на моем плече, за тупое упрямство и безумный риск.

Откуда в этой девчонке такая страсть к получению травм?

– Не смей! Что ты делаешь? Помогите! – Верещит боевой Котенок, пока я заталкиваю ее в салон своего авто. – Ай, больно! Придурок. – Яростно рычит она, глянув на меня убийственным взглядом. Вот-вот вцепится когтями в лицо и оставит на нем красные борозды.

Так смешно вдруг становится от ее милого сопения. Опешив от моей реакции, брови Ники ползут вверх, от чего ржать я начинаю громче.

– В следующий раз приеду за тобой с переноской для кошек, – обещаю ей.

– Я тебя убью, – шипит девчонка.

– Коготки обломаешь, Котенок, – специально подчеркиваю ее прозвище.

Щеки Ники вспыхивают, рот часто открывается, возмущенно глотая воздух, а зрачки безумно красиво пульсируют. Пользуясь заминкой, ныряю в бардачок и достаю оттуда самые простые полицейские наручники. Перехватываю Нику за тонкое запястье и пристегиваю руку к ручке над окном.

Опешив, она дергается. Ее глаза становятся еще больше. В голову лезет шальная мысль: поцеловать, пока она снова не начала возмущаться, но боюсь, тогда меня покусают.