Зависаю перед рядом старинных зданий, задираю голову, разглядываю их, и внезапно голос над самым ухом говорит:

– Привет, Ника, – он произносит моё имя тягуче, мягко, сладко.

Оборачиваюсь поприветствовать Пашу и спотыкаюсь на его внешнем виде. Если в деловом костюме он выглядит стильно и основательно, то тёмные джинсы и синий тонкий джемпер, расстёгнутый на две пуговицы, делают его подчёркнуто сексуальным. Я вижу загорелую кожу в вырезе джемпера, и меня посещает безумный порыв встать на носочки, дотянуться и лизнуть её.

Поднимаю взгляд и натыкаюсь на его ухмыляющийся рот.

Чёрт его дери! Неудивительно, что Варганов подумал, что после одного поцелуя и зажиманий на лестнице я свободно пущу его на порог и в кровать…

– Привет. Думала, мы встречаемся в галерее, – отвечаю я, приказывая себе не думать ни о чём запретном в отношении босса.

– Так вот она, – Паша кивает на здание на другой стороне улицы, – ждал у входа, а тут и ты идёшь.

– М-м-м… понятно. Пошли?

Он снова кивает и, взяв меня под локоть, переводит через дорогу. Мы проходим контроль по обычным билетам, и я немного удивлена, так как думала, мы попадём внутрь по пригласительным. Мне немного неуютно, потому что это начинает походить на свидание, где парень платит за девушку. Я хочу отдать свою часть, но Варганов отмахивается от меня, говоря, что сборы от продажи билетов сегодняшнего дня пойдут на благотворительность, а вечером будет аукцион.

– Тогда я тоже хочу внести свою лепту, – упрямо говорю я.

Паша указывает мне на место сбора средств, и я ненадолго отхожу, чтобы он понял, я не просто так завела разговор про социальную ответственность. Лёгкая усмешка скользит по его губам, когда я возвращаюсь.

– Ну как тебе здесь?

Я, наконец, понимаю, что напряжение меня отпускает, и я впервые нормальным взглядом смотрю на место, в которое попала. Это огромное старинное здание девятнадцатого века. Место, где современное искусство сочетается с духом истории, если верить рекламному слогану при входе. Высокие бесконечные стены, затёртые до кирпичной кладки, просторные своды, старинные барельефы и лепнина – им как будто бы ненароком предан вид лёгкого запустения. Тем интереснее в необычном интерьере смотрятся картины художника. Если честно, я заворожена. Необычная картинная галерея, не та, что в привычном понимании этого слова. Выставка небольшая, но по-своему фантастичная.

Мы переходим от одного полотна к другому. В зале тихо, хотя народу немало: то ли все такие почитатели искусства, то ли это просто не принято – болтать без умолку перед экспонатами. Мы двигаемся по кругу, Паша высказываем своё мнение о каждой картине, с интересом выслушивая и моё. Кое-какие мне знакомы, я их видела вчера в интернете.

Но больше всего меня заботит даже не современный реализм Бо Бартлетта, а чувственные губы Варганова в опасной близости от моего уха, а ещё предательская дрожь своего тела, так реагирующего на его голос и близость.

– Как тебе такой стиль? – спрашивает Павел, когда мы обходим больше, чем половину экспозиции.

– Немного странно, но, знаешь, скорее, нравится, чем нет.

Кажется, он понимает, что я имею в виду, потому что смеётся и кивает.

– Знаешь, для меня тоже это не совсем обычное искусство. Оно слишком...

– Реалистично, – усмехаюсь я.

– Да, слишком похоже на снимок с телефона. Но, оно и понятно, это же не классическая форма живописи.

– Классика? Ты про прошлые века?

Павел складывает руки на груди, я вижу, как напрягаются его бицепсы. Чёрт, так хочется их потрогать. Я невольно провожу языком по губам, и Варганов запинается на полуслове, уставившись на мой рот.