— Ты мог его убить!

— Скажу больше, Никки, именно этого я и хотел. Ублюдку повезло.

— Я боюсь за тебя, Мердер, — она подходит вплотную, снова собираясь облапать меня. Ей кажется, что тактильный контакт что-то изменит, напомнит о нашей дружбе, но для меня это не более чем раздражитель. Я не люблю непрошенные прикосновения. 

— Бояться надо меня, а не за меня, Никки, — ухмыльнувшись, я небрежно подмигиваю и, положив руку на ее плечо, отстраняю девушку в сторону, одновременно поворачиваясь к двери. Датчик биометрического замка, распознающего хозяина по сетчатке глаза, приветствует меня механическим жужжанием. 

— Иди спать, — холодно приказываю я. 

— Что ты там прячешь? Надеюсь, не расчлененные тела девственниц? — пытается юморить Никки, кивая на дверь, которая автоматически начинает открываться. Я не успеваю ее захлопнуть, потому что одна неугомонная идиотка, проскочив под моим локтем, забегает внутрь святая святых. Галогенные лампы, установленные по периметру, вспыхивают неоновым голубоватым светом.  Это единственный источник освещения. В комнате нет окон, как нет и кровати в традиционном понимании этого слова. Ее мне заменяет брошенный в углу матрас. Из мебели только компьютерный стол и кресло для работы…

— Что… Что это? —  испуганный женский визг эхом отлетает от бетонных стен, изо рта Вероники вырывается облачко пара. Ее напугала не убогая обстановка и не низкая температуру воздуха, от которой Никки сразу вся покрылась мурашками. Она смотрит на стену напротив моей лежанки. Там находится мой личный алтарь, состоящий из десяти мониторов, каждый из которых прямо сейчас транслирует то, что никто, кроме меня, видеть не должен. 

— Пошла отсюда вон, — чеканю по слогам металлическим тоном. И хотя я не повышаю голос, Никки дергается, как от удара, переводит ошалелый взгляд на меня и начинает пятиться назад. В ее округлившихся глазах ужас и недоумение. 

— Боже… О господи. Мердер… Все еще хуже, чем я думала, — шелестят ее побелевшие губы. Никки спотыкается и вылетает в коридор. 

Наконец-то она поняла.

— Добрых снов, Вероника, — вежливо прощаюсь я и закрываю дверь, избавляясь от ее шокированной физиономии. 

Волноваться не о чем. Никки — проверенный человек. Она не станет болтать, но хотя бы перестанет лезь ко мне со своей навязчивой и нелепой заботой. 

Стащив через голову футболку, я бросаю тряпку на пол и вытягиваюсь на жестком матрасе. Мой взгляд неотрывно следит за настенными мониторами.

— Не плачь, Пикси. Мы все уладим, — расстегнув ремень, стаскиваю с себя джинсы вместе с бельем. Я еще чувствую на себе ее запах. Он останется со мной до утреннего душа. Три часа. Целых три.