– Роза, Майкл, Фрэнк… – качая афро, Саманта загибала пальцы. – Что у вас с Маклиннером было с безопасностью, профессор? Церковь засылала к вам своих агентов пачками!

– В случае с Фрэнком Церковь ни при чём, – раздался голос Джима.

Все обернулись. Дух сидел всё так же, с закрытыми глазами. Все ждали продолжения, но больше Джим не сказал ни слова.

До Саманты дошло первой.

– Мы у мафии… – сказала она. – Ну, конечно… Вот с кем был связан этот сукин сын! Как с самого начала и говорил про него Маклиннер.

Фрэнка действительно подозревали в связях с мафией и даже арестовали, обвинив в краже готового «Адеквата» – как раз перед визитом президента. Оливия вспомнила, что Маклиннер даже называл какую-то фамилию или уголовную кличку, на кого Фрэнк скорей всего работал. Что-то, от чего веяло Диким Западом двухсотлетней давности. Типа Джесси Джеймса или Билли Кида3.

– Ну вот! А вы говорите «кукареку»! – воскликнул Альфред, трудившийся над «воскрешением» близняшек. Та, которой он делал искусственное дыхание, наконец, ответила на него – типичным для себя способом: обвила шею качка рукой и закинула на его поясницу ногу.

– Привет! – сказал он ей радостно. – Ты Анна или Пэтти? Сейчас и твою сестричку разбудим…

Неожиданно лампы под потолком, загудев, замерцали и погасли, погрузив подвал в полнейшую темноту. Но через мгновение вспыхнули – таким ярким светом, что все были вынуждены зажмуриться.

В дверях загрохотали ключи.

Оливия Флоренс легко различала категории Алков и Ников. Как учительница, работающая со всеми детьми без разбора, она научилась видеть их отличия по поведению и даже простому внешнему виду. Начиная с трёхлетнего возраста, каждый Алк и Ник оценивались по шкале Большого изменения, имевшей четыре категории (у Духов она была единственная). Первая – «лёгкое опьянение». Её представители были нарасхват среди профессий, требующих повышенной концентрации внимания: операторы сложной техники, пилоты самолётов, руководители на ответственных постах. Конечно, они не шли ни в какое сравнение с Нормами, но ограниченное количество времени могли проработать почти на их уровне.

Вторая категория, самая многочисленная, соответствовала опьянению «средней тяжести». Значительную и опасную для здоровья работу её представителям старались не поручать. У самой Оливии, например, была вторая категория, но недалеко от третьей – на должность педагога она попала по крайнему пределу. Теренс был Ником второй категории, но в самом её начале, и его карьерные перспективы, благодаря этому, были гораздо лучшие.

В третью категорию попадали Алки и Ники с опьянением «выше среднего» – и тут уже были проблемы. В основном их использовали в малоквалифицированных профессиях, не требующих участия в сложных мыслительных и физических процессах – наподобие курьеров, клерков низшего звена и разнорабочих.

Представителям же четвёртой категории (и тем более четвёртой с пометкой «плюс») время от времени нужно было напоминать, как их зовут и что они вообще тут делают.

Двое появившихся на пороге подвала пошатывающихся мужчин – высокого роста, с бычьими шеями и квадратными подбородками, по которым легко читалась их принадлежность к криминалу, – явно представляли собой Алков четвёртой, самой тяжёлой из категорий. Один из них был с бородой, второй – без, и эта деталь была самой очевидной в их различии.

– Очнулись, – глядя на Предтеч, сказал верзила с бородой верзиле без бороды, подтвердив догадку Флоренс. Язык у него сильно заплетался, а глаза сонно хлопали.

Бородач занял позицию у двери, придерживая её и не сводя глаз с Предтеч, а второй, безбородый, стал один за одним заносить в подвал увесистые картонные ящики.