– Джентльмены! Послушайте… – обратился было к ним профессор, при поддержке Саманты и Оливии поднимаясь на ноги. Но верзила у дверей поднял руку в легко читающемся жесте: «Застынь на месте!». Его бородатая сопящая морда при этом насупилась так грозно, что вступать с ней в пререкания совершенно не хотелось.

После того, как последний ящик был занесён, безбородый добавил к нему большое пластиковое ведро. Затем они ушли, заперев за собой дверь и переведя свет обратно на дежурный режим.

– Эй! Что это значит?! Вы кто вообще?! – закричала Саманта, барабаня по двери. Ни на слова, ни на стук никто не ответил.

Артур и Альфред присели у картонных коробок и вопросительно посмотрели на товарищей, словно не решались действовать без их одобрения. Профессор пожал плечами – этого оказалось достаточно. Артур осторожно открыл первый ящик.

– Еда, – констатировал толстяк, достав из ящика консерву с тунцом.

Во втором ящике оказались бутылки с водой, в третьем – предметы гигиены: от рулонов туалетной бумаги до влажных салфеток и женских прокладок. Зачем нужно было ведро, тоже было понятно.

– Ну что ж, кто бы это ни был, морить голодом нас не собираются. Это хорошая новость, – сделал вывод Артур, отрывая зубами обертку шоколадного батончика.

– Отпускать на свободу тоже, – сказала Оливия. – И, по-моему, это важнее.

Прошло четыре дня. Раз в сутки двери в подвал отрывались, и двое бугаев, внимательно следя, чтобы пленники не выкинули чего-нибудь для них опасного, вносили в подвал новые продукты и вещи, забирали мусор, меняли полное ведро на пустое – и уходили, заперев за собой двери. Все попытки заговорить с ними, не увенчались успехом, хотя Саманта и старалась изо всех сил, провоцируя их и даже опасно оскорбляя – лишь бы они открыли рты и сказали хоть что-то, кроме той единственной фразы, которую им, видимо, было разрешено произносить.

– Ждите, – вот и всё, чего удалось от них добиться.

Ситуация изменилась на пятый день. Неожиданно, уже после обычного визита охранников, в дверях подвала снова загрохотали ключи. Сначала на пороге появились все те же бородатая и гладковыбритая версии Годзиллы и Кинг-Конга, но следом за ними в распахнутые двери вошёл ещё один мужчина. Заметно уступающий первым двум в размерах – обычного среднего роста. В то же время он очевидно превосходил их в уверенности и в буквально исходящей от него властности.

«Вот чем отличается первая категория от четвертой» – подумала Оливия, нагляднее примера было не найти.

– Всем привет! – громко и весело произнёс мужчина и рассмеялся. – Рад приветствовать вас у себя в гостях! Простите, не сразу нашёл минутку на знакомство, но… Таковы были обстоятельства!

Предтечи и профессор с интересом смотрели на вошедшего. Сейчас, наконец-то, им хоть что-нибудь объяснят.

– Гости? – выкрикнула Саманта. – Не сильно похоже! Как по мне, с гостями так не…

Мужчина поднял указательный палец, останавливая Саманту – при этом на неё даже не глядя.

– Все претензии позже, – продолжил он всё так же громко. – Оцените: я пришёл познакомиться с вами лично! Так я поступаю не со всеми. Но вы – интересны мне. Предтечи!

Как показалось Флоренс, мужчина произнёс свои слова одновременно с презрением и уважением. «С завистью» – наконец поняла Оливия, сложив эти два взаимно отталкивающихся компонента.

Он был довольно крепко сбит, подтянут, широкоплеч, лет ему было за сорок, но ненамного. Чёрные кучерявые волосы с небольшой, но заметной долей седины. Орлиный, с горбинкой нос, немногочисленные, резко очерченные морщины. Вздёрнутый, придающий заносчивости подбородок, украшенный «эспаньолкой». Одет мужчина был довольно просто: в джинсы, цветастую рубашку, распахнутую на груди, и лёгкий пиджак светло-голубого цвета. Рукава пиджака были закатаны по локоть. Волосатые руки мужчины покрывали татуировки, а пальцы украшали перстни – из белого и жёлтого золота – штуки по три-четыре на каждой руке. Ещё он обладал жёстким и быстрым взглядом, от которого – даже по первому, мимолётному впечатлению – казалось, трудным что-либо утаить. Делать этого, впрочем, и не хотелось – опасностью от хозяина этого взгляда веяло так же ясно и чётко, как уверенностью и властностью.