Ночь была уже поздняя, и в доме все давно стихло. Ну, почти все.

- Это вообще, нормально? – едва слышно прошептала я, глядя в сторону невидимых в темноте полатей, активно поскрипывающих досками. С той стороны доносились влажные хлюпающие звуки, пыхтение, едва слышное постанывание и временами смех – будто кто-то кого-то шаловливо щекотал в особо пикантных местах.

- Молодожены же, - почти беззвучно, чтобы не мешать священнодействию, пояснил Ариэль.

- Но почему при гостях? Что, одну ночку потерпеть не могли? – все так же тихо возмутилась я. – Ну или сходили бы вдвоем в баню.

- В бане они уже… - Амариэль не стал продолжать, но я и так поняла. Святые головешки, в этом мире все просто помешаны на темах ниже пояса.

Я сглотнула. Пожалуй, я бы все-таки лучше переночевала в лесу. Лежать тут и слушать это непотребство было и стыдно, и... Ну хоть хихикай, как девчонка. Пусть я и есть девчонка. А еще я не видела, но чувствовала, как оба брата буравят меня взглядом. Да, пахну. Да, хочу. Но не буду. И не надо мне рассказывать, что это нормально, а вам, дескать, несложно.

К счастью, ласки молодоженов были бурными, но недолгими, и спустя некоторое время мне все-таки удалось заснуть. Хоть и не сразу: ни с того, ни с сего разыгралась страшная головная боль. Вот так всегда: радость одних соседей – головная боль других.

***

- Я – вареный рак, - призналась я братьям на следующий день, когда мы вновь рассекали снежные просторы. – За каким чертом этой девке понадобилось утром печь топить? Сначала спать людям не давали, а потом поджарить пытались.

- А я тебе говорил – вставай, - напомнил Амариэль, - но ты все просила «еще чуточку» поспать. Вот и пропеклась как следует на печи. Ничего, зимой это полезно. Вот тебе уже и холодок в радость.

Я бы так не говорила. Ноги по-прежнему мерзли в украшенных мехом катанках, хоть я и следовала совету братьев, а щеки и нос горели от морозного ветра. По пути от нашей заставы до селений эльфов больше остановок не предвиделось, и эту ночь мы должны были провести в лесу. Долгая война расширила полосу незаселенной земли между нашими государствами. Хорошо хоть, дорога какая-никакая была. Она, правда, скорее угадывалась, чем реально была, но покамест наши лошадки кое-как справлялись, вышагивая по сыпучим сугробам, как цапли.

- А как вы тут раньше выживали зимой? – поинтересовалась я.

- Не напоминай, - откликнулся Ариэль. – Как вспомню, так вздрогну.

- Не слушай его, - отмахнулся Амариэль. – Нормально жили. У нас тут неподалеку землянка была и еще несколько неплохих шалашей. Если снегом получше завалить, то ничего, тепло.

- Тепло – это на печи, - возразил Ариэль. – А я дважды чуть пальцы на ногах не отморозил. Знаешь, как они болят после лежки в снегу, когда наконец-то отогреваешься? Боль адская.

«Да что вы знаете о боли, мужики», - подумала я, но тут же погнала от себя эту мысль.

- А сегодня мы тоже в шалаше ночевать будем? – я поежилась, представив себе постель в сугробе.

- Боюсь, землянку в мерзлой земле вырыть не получится, - извиняющимся тоном ответил мне Амариэль. – Да ты не беспокойся, там нормально, вот увидишь.

Ладно. Я же хотела разнообразия. Вот и будет мне новый опыт.

Опыт оказался и впрямь не таким ужасным, как представлялся вначале. Амариэль, лихо орудуя походным топориком, соорудил большой шалаш из жердей. Ариэль превратил его в шатер, завалив густыми хвойными лапами. А когда они в четыре руки закидали его по самую крышу снегом и завесили вход шкурой, внутри и правда стало весьма уютно: по крайней мере, ветер сюда не задувал, даже самый слабенький.