- И думать где взять двести тысяч, если ты решил все-таки действовать через того пока неназываемого человека, - заметил аютанец, втягивая ноздрями серебристый дым моа, который повис над диваном.

Было не принято завершать общение, поговорив лишь о делах. Ростовщик посидел у друга еще с полчаса, попивая вино, скурив еще одну порцию моа нового сорта, который ему пришелся пот вкусу. Немного они поговорили о похоронах Кюрая. Как выяснилось, его тело скверно забальзамировали, и оно заметно воняло, что породило слухи, будто господин Залхрат не в милости Валлахата. Затем поболтали о всякой чепухе: об играх на Арене, ставках на Ипподроме, прелести эльнубейских рабынь и свежих слухах о морских столкновениях тайсимцев с флотилией с Курбу. После чего Лураций распрощался, купив у друга мешочек с моа размером с небольшой кошелек.

Выйдя от Гарнфуза, господин Гюи сразу свернул к Подгорному рынку, накрыв голову платком и обходя суетливые проулки с торговыми лоткам, где по-прежнему было полно народа, невзирая на беспощадное солнце. За двадцать лет жизни в Аютане, большую часть из которых Лураций провел в Эстерате, он никак не мог привыкнуть к давившей здесь жаре. Поэтому он старался не выходить из дома с полудня до вечера. Но обстоятельства заставляли.

Обойдя Подгорный рынок, ростовщик вышел к улице, взбиравшейся к Верхнему кварталу. И через три-четыре сотни шагов оказался у ворот дома, того самого с приятным садом и ручьем через него – дома, который арендовала госпожа Диорич. Теперь оставалось молиться богам, чтобы Дженсер внял совету Лурация и остановился именно здесь. Подняв небольшой камень, ростовщик решительно постучал в многократно оббитую доску калитки.

- Мне нужен господин Дженсер Диорич, - произнес Лураций, едва скрипнул засов, и калитка отворилась.

- Господин отдыхает, - тихим голосом сообщила немолодая полноватая аютанка.

- Сообщите ему немедленно, что пришел человек с важными вестями от госпожи Эрисы Диорич! – сказал ростовщик, подумав, что именно такие слова взбодрят потомка Терсета и не дадут Сульге возможности препятствовать их встрече.

Через несколько минут на дорожке сада появился сам Дженсер и за ним сердитой черной кошкой, едва ли не вприпрыжку выскочила Сульга.

- Боги, снова вы, господин Гюи, - простонал стануэсс, едва разглядев Лурация. – Вы являетесь как злой нубейский демон и всегда несете дурные вести! Что в этот раз?!

- В этот раз вы правы, - Лураций, не дожидаясь приглашения вошел во двор. – Вести крайне дурные. Ваша супруга в тюрьме по очень серьезному обвинению.

- Вы снова несете какой-то жуткий бред! Шет бы вас побрал!.. – Дженсер поправил серебристую тунику из тонкого шелка, которую, судя по всему, только что в спешке натянул. – Как Эриса может быть в тюрьме? Признавайтесь, где она на самом деле и что вы с ней сделали?!

- Мы вам очень не рады, господин Гюи! Лучше бы вы навсегда забыли дорогу сюда! Сколько можно трепать нервы моему мужу?! – прошипела Сульга, став посреди дорожи, ведущей к дому, и уперев руки в бока.

- Все же вам придется мне поверить и меня выслушать. Прошлый раз, господин Дженсер, я предупреждал о том, что Эрисе может грозить серьезная опасность, - напомнил ростовщик, отходя в тень смоквы. - Увы, это произошло. Ее схватили по обвинению в убийстве члена Круга Высокой Общины Кюрая Залхрата. Вы, вероятно, слышали – весь город говорит об этом. Так вы готовы выслушать меня внимательно, без истерик и посторонних ушей.

- Я не оставлю мужа с вами наедине! – решительно сказала Сульга Иссима.