Где она, война?.. За морем, за горами. Говорят, там сильные бои. Глядишь, назад придется раненых везти. Держитесь, рагацци[7], мы тащим заряды для ваших орудий! Будет, чем греков попотчевать.

Поспешая не торопясь со своими девятью узлами хода, к часу ночи транспорт имел на траверзе правого борта мыс Гаргано, а слева – морейский остров Стрич. Вахтенный офицер на ходовом мостике ясно различал, как с обеих сторон ему дружелюбно подмигивают маяки – счастливого пути! Раньше эта узость Адриатики была излюбленным местом пиратских засад. Но теперь здешние воды – и впрямь Mare Nostrum, Наше Море, как говорит дуче. Флот крепко держит на замке пролив Отранто, греки нос высунуть бояться с Корфу. Плавай без опаски!

Вахтенный – второй помощник, – машинально взглянул на хронометр, когда по левому борту послышался шум самолета. «Как-то он низко идет, – всмотрелся второй в темень. – Топовых огней не видит, что ли?..»

Тут в черноте неба вспыхнул яркий свет, лучом выхватив бак, палубу за фок-мачтой и среднюю надстройку. Летящий прожектор быстро надвигался – и снижался, будто хотел расшибиться о борт парохода.

– Пресвятая дева!.. – крикнул рулевой, невольно пригибаясь и сжимая плечи.

– Отставить панику! – Сам не свой от неожиданности, второй не утратил офицерской выдержки. – Какого черта?.. Вверх! – гаркнул он, словно пилот мог его услышать. – Ручку на себя!.. Что они, перепились в Морее? Игруны собачьи!..

Урррраххх! – самолет взмыл и пронесся над самой мачтой. Отблески огней сверкнули на поплавках и плоскостях – Ro.44!

Выдохнув, второй дал волю гневу:

– Ракалия! Свинья с пропеллером!.. Чтоб ты сдох, ублюдок! Лети на фронт, там найдется дело для тебя! Хватит в тылу отсиживаться!

– Синьор суперкарго, – залопотал рулевой, – на нем знаки не наши.

– А чьи?

– Да эти, герцогские – в синем круге белый крест.

– Не мели чушь! Они давно отлетались. – Отметая версию матросика, второй волей-неволей признал про себя – эмблема в самом деле странная.

Лишний стаканчик граппы перед вахтой – и вот, соображение вязнет, будто на мели! Глаза видят, а ум тормозит.

«Где знак с фасциями? Где белая «бандероль» на фюзеляже? Похоже, это не Регия Аэронавтика… Тогда – кто?»

Удалившийся было гул мотора вновь надвигался, теперь спереди. Внезапное наитие шепнуло вахтенному, что замысловатые маневры гидроплана – неспроста и не к добру. Пьяный летчик?.. С чего б одиночке взлетать за полночь и шнырять над морем в поисках судов?

Он, снова включив курсовой прожектор, летел точно навстречу, на уровне заднего топового огня.

Суперкарго схватил микрофон корабельной трансляции и заговорил, четко произнося слова:

– Боевая тревога! Расчетам зенитных автоматов и прожекторной группе – занять места по боевому расписанию. Вахтенному радисту – сообщить о нападении неизвестного самолета на корабль.

Вдобавок он нажал кнопку звонка, огласив пароход пронзительным сигналом. Долго звонить не пришлось – очередь полудюймовых пуль прошила ходовую рубку, на чем закончилась служба суперкарго в Регия Марина. А вот рулевой с его привычкой пригибаться чуть что – выжил. Потом, распрямившись и судорожно держась за рукоятки штурвала, он видел сквозь выбитые лобовые окна рубки, как расчет опрометью бежит к баковой зенитке, а «светляки» – на прожекторный мостик. Гидроплан ушел ввысь.

«Не надо было «Тиритомбу» петь. Накаркал!»

С первого захода Григор прочел название и убедился, что перед ним действительно «Морской цветок». Глупо тратить боезапас по пустякам. Если цель, то стоящая.