Зато в совместном чаепитии, когда выдавалась свободная минутка, мы себе никогда не отказывали, давая возможность хоть немного отвлечься и поболтать на посторонние от работы темы. Не приносить же домой траурное настроение клиентов? В жизни должно быть место и для других, более радостных вещей, которыми все мы в свою очередь с удовольствием делились.

– Это мои вчера на дачу с Данилкой уехали, – хвасталась Ирина Борисовна внуком, листая на смартфоне красочные фотографии на фоне цветущих палисадников. – На выходных вместе поедем, буду их всему учить. А то насажали со своим интернетом не пойми чего, хоть бы половина взошла.

– У вас там красиво, – как всегда, поддакивала Наташка, отпивая из чашки ароматный кофе. – А у нас дачи нет. Да и маникюр жалко, чтобы в грядках копаться.

– Это ты еще не созрела. Время придет, сама к земле потянешься, – не скрывая доброй улыбки, подытожила Ирина Борисовна. – Еще печеньку?

Когда дверь распахнулась, и за ней показался Полосатый галстук, которому наше чаепитие явно не пришлось по душе, ему отчего-то тоже захотелось предложить печеньку и послаще, чтобы не ходил с такой кислой физиономией.

– А почему у нас в отделе продаж так тихо? Я вообще туда попал? Почему никто не звонит клиентам? – выдал он вместо приветствия, остановившись взглядом на моей забавной чашке с утенком.

– Так обед же еще, – ответила за всех Нинка, которая только примчалась со встречи и без зазрения совести продолжала жевать свой салат.

Одним отточенным движением Валерий Дмитриевич оголил запястье с модными часами и строго прищурился.

– К вашему сведению, обед закончился пятнадцать минут назад. А если вы приходите сюда, чтобы чаи распивать, то учтите: мне не составит труда найти на ваши места других, более усердных сотрудников.

– Но Дмитрий Олегович никогда не запрещал нам совместно пить чай. Напротив, говорил, что позитивный настрой коллектива – залог здоровой психологической обстановки и успешной работы, – не сдержалась я, но лучше бы этого не делала.

– Запомните, я не мой отец! – одной фразой стер он улыбку робкой надежды с моего лица. – Подходы к работе у меня иные и требования выше. Сотрудники должны быть результативными, а я этого по показателям вашего отдела не вижу. В рабочее время настоятельно прошу заниматься клиентами. Пока прошу по-хорошему, иначе буду вынужден принять соответствующие меры и установить в кабинете камеры.

Полосатый галстук ушел, зато мерзкое ощущение осталось. Нет, камер в нашем кабинете никто не хотел. Ошарашенные таким поворотом девчонки разом замкнулись, а едва закончился рабочий день, мигом разбежались по домам, не желая и лишней минуты провести в условной тюрьме, в которую с новым боссом это место стало превращаться.

Мы что, ему подопытные крысы, чтобы он безотрывно следил за нами и запрещал пить чай? А что дальше? Введет график, кому и когда позволено ходить в туалет? Неужели кто-то искренне верит, что так сотрудники станут работать результативнее? Чушь собачья! Мы же живые люди, а не роботы.

В итоге на следующий день впервые за последние годы мне до жути не хотелось идти на работу. Все лучшее, что в ней было – располагающая дружеская обстановка, Даринкин заразительный смех, мудрые советы Ирины Борисовны, кулинарные эксперименты Нинки, которые она приносила на дегустацию, нелепые Наташкины закидоны, – все разом сошло на нет. Забавно, что раньше я и не осознавала, как все это для меня было дорого и что ходила я на эту работу не только из-за зарплаты, я там еще и жила. А теперь возникло какое-то непонятное отторжение, будто лягушку проглотила.