— Привет, меня зовут Дарина, — дочка подходит к Анастасии Петровне. — Рада познакомиться.

Женщина кажется впадает в ступор. Пожимает маленькую ладошку Дарины, которую она протягивает.

— Дари, давай за стол, малыш. Кушать будем, — с улыбкой обращается к ней Арсен.

— А я не голодна. Меня мама накормила, когда мы из садика приехали, — бесхитростно сообщает дочка. — Я устала и спать хочу, — трет она глаза.

— Вы приступайте к ужину. Я уложу дочку и приду. У нее режим… В девять ей пора спать.

— Какая ответственная мама, — слышу бормотание матери Арсена.

Едва качнув головой, указываю дочке в сторону комнаты. Преподаватель говорила, что сегодня был активный день в саду. Видимо Дарина действительно устала, раз бежит спать, несмотря на гостей. А без меня она никогда не спит.

Взяв Дарину за руку, мы идем в спальню, подальше от этих тяжелых взглядов и натянутых пауз. Дочка не задаёт мне лишних вопросов, чем облегчает мне задачу. Переодев ее в пижаму, укладываю и, поправив одеяло, ложусь рядом. Обнимаю, начинаю медленно гладить по голове. Она это любит с младенчества. Спокойнее становится, глубже дышит, ресницы начинают тяжело опускаться. Через пару минут она уже спит, укрывшись своими детскими снами, в которых нет боли, нет напряжения, нет чужих осуждающих взглядов.

А я лежу с открытыми глазами, слушаю, как за стеной звенят вилки о тарелки, как Арс и его родители шепчутся. Слова неразборчивые, только натянутые и сбивчивые интонации.

Поднимаюсь и иду к двери, чтобы вернуться в гостиную. Как бы я этого не хотела, но нужно. Именно в этот момент до меня отчетливо доносится жесткий, наполненный разочарованием и яростью голос Анастасии Петровны:

— Как ты можешь жениться на девушке с ребенком? Тем более ребенок не маленький! Что я скажу родным и близким? Как ты себе все это представляешь, Арсен? Господи, да я тебя не узнаю!

Замираю, сжав пальцами ручку двери. Не решаюсь выйти.

— Поэтому я и не говорил ничего раньше, — цедит Арс. — Чтобы вы не звонили мне десятки раз в день, убеждая, что я поступаю неправильно. Чтобы на мозги не действовали своей «правильностью». Мама, это моя жизнь. И я буду решать, с кем мне быть, а с кем нет. Ясно?

— Который раз ты мне это повторяешь, сынок? — в голосе женщины чувствуется усмешка. — Две такие девушки оставили тебя на полпути, в то время, как ты себя на части из-за них рвал. Они тебя предали! Думаешь, эта… Мелисса отличается от них?

— Отличается, — ровным тоном отвечает. — Она не такая, какими были те двое. Мама, если вы будете прессовать меня при первой же возможности, клянусь, я даже общаться с вами перестану.

— Ну, мы еще посмотрим, чем эта девица отличается, — подключается его отец.

— Ты что, Костя? Она же святая невинность… — уверена, Анастасия Петровна закатывает глаза. — Вон, ужин нам приготовила. Такая гостеприимство… Но наш сын не учел один факт: была бы она нормальной, не бросил бы ее мужик, заделав ей ребенка.

Острая боль пронзает грудь. Стою за дверью, не чувствуя ног. В горле першит, на глазах стоят слезы. Внутри поднимается протест, но я лишь сглатываю, зная, что сделать что-либо я не в состоянии. Многие люди до сегодняшнего дня судили меня без совести, не зная, через что я прошла.

В этой жизни меня никогда не выбирали, не удерживали рядом, не любили так сильно, как когда-то любила я. В моей жизни был всего один мужчина, по которому я сходила с ума даже после разлуки. А я для него оказалась временной и удобной. В итоге пришлось уйти и воспитать ребенка одной.

«Была бы она нормальной, не бросил бы ее мужик, заделав ей ребенка…» — Эта фраза применяет адскую боль. Не потому что она сказала неправду, а потому что я сама давно в это почти поверила.