— Нас попросили нарисовать животных! Я такого красивого слоника нарисовала! Маргарита Николаевна была в восторге! Я получила пять! — воодушевленно рассказывает дочь.

Смотрю на нее в зеркале заднего вида. У нее глаза сверкают от радости. Не могу сдержать улыбку.

Она говорит весь путь домой.

Доезжаем до нашего здания. Шлагбаум поднимается и я заезжаю во двор, куда однозначно не впустят Богдана. Но он, кажется, не стремится сюда, судя по тому, что остановился на обочине и, опустив боковое стекло, снова наблюдает за нами.

О, боже… Теперь так и будет? Везде, куда я поеду, буду видеть его?

Выхожу из машины, помогаю дочери. А потом, забрав пакеты из багажника, идем к подъезду.

— Что ты мне купила, мама? — интересуется дочь, держа в руке самый маленький пакет.

— Сюрприз.

Едва заходим в квартиру, я слышу короткий сигнал сообщения. Разувшись, кладу покупки на пол и достаю телефон.

«Я не такой терпеливый, Мелисса. И ты это прекрасно знаешь. Имей в виду.»

Откуда он узнал мой номер? Господи, я к такому раскладу не была готова! И совсем не думала, что едва оказавшись в столице, я сразу встречусь с ним. А точнее, я вообще не думала, что когда-нибудь наши пути вновь пересекутся!

12. Глава 9.2

Вода в ванне мягко плещется, чуть касается краев, и капли скатываются по фарфоровой поверхности с ленивой грацией. В такт голосу Дарины, которая напевает себе что-то под нос, расставляя игрушки по своим воображаемым местам. Держу в руке губку, провожу ею по ее спинке, по маленьким лопаткам, чувствуя, как внутри все сжимается.

— Не брызгай. Закрой глаза, голову мыть будем, — говорю ласково.

— Хорошо, мам.

Хоть и разговариваю с дочерью, но мыслями я далеко. Слишком далеко от этих пузырей, этого теплого момента, который в Питере могла бы проживать спокойно, не оглядываясь и не думая, как поговорить с дочкой, как обсудить такую важную тему. Наверное, самую важную в нашей жизни.

Лицо Богдана врезано в мое сознание, как шрам, который давно перестал кровоточить, но стоит чуть коснуться и все пульсирует заново. Он смотрел на нас с таким видом, будто имеет право. Возможно, да, имеет, но не на меня, а лишь на Дарину, которую потерял еще в тот день, когда бросил меня. Бросил нас.

Как бы я не пыталась держать между нами дистанцию, с каждым днем он приближается все ближе и ближе. Теперь он в курсе всего. Он знает, как я живу и где. Знает, в какой садик ходит Дарина. Знает даже ее имя, хотя я не произносила его вслух в его присутствии. Это пугает. Не потому, что он может что-то сделать. Потому, что теперь мне некуда деться. Он найдет нас везде, куда бы не пошли.

А мне так хочется снова исчезнуть…

Мне было нормально в привычной жизни. Знала бы я, что вернувшись в родной город, снова встречусь с Басмановым, вряд ли решилась бы на такой шанс, даже если пришлось бы отказать Арсену.

Дарина смеется, оборачивается, брызгает в меня водой, и я невольно улыбаюсь. Она не подозревает ничего. Ее мир совершенно другой, не такой, как у меня. И в этом мире «папа» — слово, которое она знает, но пока что не чувствует. Я все собиралась ей рассказать, потому что в последнее время дочка часто спрашивала, кто ее папа и где он. Я пыталась придумать версию, в которую она поверит. Сказать, что ее папа работает далеко. Очень далеко. И пока не может вернуться. Не потому, что не хочет, а потому что не имеет возможности.

А теперь мне нужно как-то сказать ей, что папа рядом. Что он совсем рядом и хочет познакомиться. Страшно увидеть ее реакцию.

Мне нужно поговорить с Арсеном. Как бы я не хотела избежать этого, я должна. Мы готовимся к свадьбе, у нас почти все запланировано. Он заботится, любит, принимает Дарину как родную. И если я промолчу — потом будет только хуже. Я не хочу ему лгать.