Я на секунду замолкаю, записывая то, о чем говорит преподаватель, а затем отрываю лист и пишу кратко:

«Мужской туалет».

Соня несколько раз перечитывает написанное с открытым ртом. Я забираю у нее записку и пишу дальше:

«Не проси рассказать в подробностях. Только не сегодня».

Подруга кивает и, прежде чем вернуться к занятию, гладит меня по руке.

За это я особенно люблю Яковлеву. Она знает, где находятся границы. Она не лезет в душу. Она понимает, когда нужно промолчать, а когда – разразиться тирадой.

Мы познакомились с ней в мой первый день в ВИПе. Тогда я наступила ей на ногу и тут же извинилась, а она лишь посмеялась, назвав меня странной. Это уже после она рассказала, что в стенах академии никто не извиняется. Здесь все живут по другим правилам. За год я так и не успела их выучить. Кажется, этих правил с каждым днем становится всё больше и больше.

Как только заканчиваются занятия, я прощаюсь с Соней, а сама остаюсь в кафетерии, ожидая приезда мамы.

В окне вижу выходящего новенького, который идет в сторону парковки, уткнувшись в свой телефон. Я ему сочувствую. Первый день может стать самым ужасным. Мой, например, закончился тем, что дочь ректора подставила мне подножку за то, что мой ответ был лучше ее. Тогда я хотела толкнуть ее в ответ, но Соня предупредила, что лучше не связываться с этим божьим одуванчиком, ведь ректорская дочурка здесь вне закона.

Со временем я убедилась, что в ВИПе всем плевать на правила и законы. Они живут на своей волне.

А новенький…

Уверена, что парням проще влиться в коллектив. Они после первого знакомства становятся братанами и чуваками. У девчонок такого нет.

На телефон приходит сообщение от мамы, и я тут же поднимаюсь с места, направляясь к выходу.

Можно попросить ее заскочить в пиццерию.

Или погулять по торговому центру.

Сходить в кино.

Сделать хоть что-то, чтобы скрасить этот паршивый день.

Мама не будет против. Она за любое веселье.

С этими мыслями я почти бегу к парковке, но, когда вижу знакомую машину, замираю. Мой шок не описать словами. Я не могу пошевелиться. Мои ноги приросли к земле.

Рядом с мамой стоит Калин.

5. 5.

Арес общается с моей мамой.

Долбаный бог войны стоит рядом с ней.

Первые секунды мне хочется кричать и рвать на себе волосы, но, к сожалению, я слишком ошарашена и не готова к подвигам, поэтому продолжаю смотреть на самую отвратительную в мире картину, желая, чтобы Калин испарился.

Он почти сидит на капоте. Расслабленная поза, кивает головой, проявляя заинтересованность, но меня не обмануть. Я вижу, что происходящее для него очередная игра. И мою маму он не воспринимает как человека. Для этого дьявола она всего лишь игрок, который в данный момент ему понадобился.

Я проглатываю образовавшийся в горле ком. Это неожиданно больно, но не так же сильно, как то, что происходило перед моими глазами.

– Николь! – подзывает меня мама, энергично размахивая рукой.

Скрестив руки на груди, Калин ухмыляется, смотря на то, каким нетвердым шагом я приближаюсь к ним.

Его взгляд скользит по мне. С головы до ног. Вверх и вниз. И ему плевать, что я это вижу. Он делает то, что ему хочется, а я ничего не могу изменить. Мне не под силу стереть с его лица эту пугающую маску зверя, который загнал в ловушку свою добычу.

– Мам, что здесь происходит?

И да, когда дело касается мамы, я могу спрятать свой страх в самый дальний уголок своего сердца, натянув на лицо самую беззаботную улыбку.

– Представляешь, у меня спустило колесо, а вот этот парень помог мне его накачать.

Кто помог?

Калин?

Я не удивлюсь, если он сам это колесо и спустил.