– Да, Дим, – пробормотала негромко.

– Я не понял, зай, – вскинулся тот. – На похороны приперся, а ты даже не подошла.

– Дим, это все-таки похороны. Я видела тебя, но не смогла подойти. Прости…

– А вот для Кольки у тебя время нашлось. Или ты с ним опять любовь крутишь?

– Ни с кем я ничего не кручу, – отмахнулась Настя и добавила грубо: – Отвали, а? Мне сейчас немножко не до тебя.

– Конечно, – взвился Димка. – Ты же теперь богатенькая! Своя хата! Родственники – бандюки. Сидел там около тебя мужик. Вон по телеку передали, что его родной отец и дядька в девяностые беспредел творили в городе. Столько народу из-за них пропало… А ты с ними в десна бахаешься…

– Что за чушь ты несешь? – фыркнула Настя и отключила вызов. Она снова попробовала смотреть новости. Но тот репортаж уже закончился, и шел сюжет о ремонте школ района.

– Вот же блин, – тихо ругнулась она, жалея, что из-за Димки пропустила важную информацию. Поэтому, когда телефон зазвонил снова, она не глядя щелкнула на кнопку с зеленой трубкой и пробурчала недовольно: – Да, Дим…

– Анастасия Васильевна, – пророкотал из трубки незнакомый бас. – Редакция журнала «Барометр». Можете прокомментировать сегодняшние события?

– У меня умерла бабушка, – отрезала Настя. – Сегодня ее похоронили и…

– А как же ваше родство с кланом Легатовых? – перебил журналист. – Как вы относитесь к тому, что, будучи родственницей одного из значимых лиц криминала, ваша бабушка обучала детей в школе?

– Вы с ума сошли, – охнула Настя и собралась добавить еще пару ласковых, когда в дверь постучали.

– Настя, открой, – потребовала Бэлла.

– Весь мир сошел с ума, милая девушка, – панибратски заявила трубка. – Но мы этого так не оставим! Общественность должна знать правду, и мы подаем заявление в Следственный комитет…

– Но… – изумилась Настя, отпирая дверь и впуская Бэлку. – Но…

– Кто это? – резко поинтересовалась родственница. – Журналисты? – и протянула руку. – Дай-ка мне трубку! – И взяв Настин сотовый, холодно осведомилась: – Представьтесь, пожалуйста.

– А с кем я говорю? – заорал мужик из трубки.

– Я – адвокат Анастасии Тарасовой, а вы кто?

– Зачем вам?

– Я готовлю иск в суд с требованием материальной компенсации за моральный ущерб самой Насте и ущерб репутации Дины Васильевны. Примерно на пять миллионов. Готовы заплатить?

Человек хмыкнул в трубку и не попрощавшись отключился.

– Сейчас не время разговаривать с незнакомцами, – устало бросила Бэлла и предложила: – Пойдем чаю попьем и решим, что сможем предпринять.

Олег Курбатов внимательно прослушал местные новости по всем каналам и даже умудрился записать сюжет, где странный обрюзгший тип вещал о страшном времени, где сестра вора в законе учит в школе детей. И никто, совершенно никто не удосужился проверить.

– То-то Бэлла к ним в гости таскалась, – пробурчал Курбатов и снова уставился на экран, где теперь по ступенькам спускались Настя и семейство Легатовых.

Он остановил кадр новостной программы и всмотрелся в знакомое личико.

– Настенька, – прошептал он. – Ты такая красивая, что в платьице, что без. Я все о тебе знаю, девочка. Скоро мы встретимся и не расстанемся никогда. Я увезу тебя далеко, никакой Кайман не найдет, – он подошел к экрану и погладил увеличенное в десятки раз лицо девушки, ставшей наваждением и болью. Олег с трудом справился с диким желанием ворваться в соседний дом и, забив до смерти его обитателей, вытащить оттуда Настю Тарасову и отвезти ее в Подмосковье, где в небольшом дачном поселке его дядька скупил почти всю землю.

– Никто и никогда не найдет тебя, любовь моя, – прошептал он, оглаживая Настину голову, застывшую на экране плазмы. – Ты только моя, девочка. Только моя.