После Лурация стануэсса собиралась прогуляться к гильдии наемников. В разных районах города их имелось аж три, и куда пойти, она пока не определилась. Нет, стануэсса не думала сразу нанять телохранителя – пока ее быстро худеющий кошелек не позволял такой роскоши, – но хотелось просто прицениться. Да и любопытно было посмотреть, что там за мужчины. О совете ростовщика, мол, выгоднее купить раба-гладиатора, Эриса, конечно же тоже помнила. Но две тысячи салемов… такие деньги она держала в руках, только тогда, Дженсеру отдавала (правда тогда была сумма побольше). В любом случае вопрос с телохранителем ей нужно было решить в ближайшее время, хотя бы потому, что нить из кольца, ведущая к Вауху, к прошлому вечеру почти исчезла. Эриса дважды пыталась вызвать своего защитника. В ответ чувствовала лишь слабые колебания чего-то далекого, неведомого. Поэтому, к огромному сожалению, подспорье кольца было очень ненадежным и требовалось понять, как оно работает. Но здесь опять же все дороги вели к ее мальчику – Лурацию. Выйдя из дома Сорохи стануэсса, все думала о ростовщике и укоряла, что обидела его своей глупой игрой в спальне. Нехорошо это. Очень нехорошо. Лураций – не Дженсер и нет причин заставлять его страдать. Ну что мне стоило сделать ему хороший минет?

Направляясь к Заречному району, Эриса пошла к Среднему мосту. По привычке свернула на узкую, но удобную улочку, вилявшую мимо гончарных мастерских, здесь же соседствовавших лавок горшечников, перед которыми на невысоких помостах красовались горы красной и расписной керамики. На пол пути так вкусно запахло горячим хлебом, что арленсийка даже дернула носиком, и сразу вспомнила: «Боги, так здесь же как раз пекарня Абдурхана!». Она даже остановилась, захотела повернуть назад, чтобы пройти соседним проулком. А потом решила: отчего, собственно, она должна бояться или стыдиться встречи с ним? Это он пусть стыдиться, боится. И пошла дальше. Получилось так, что встретилась тем самым пекарем почти нос к носу. Он вышел с пекарни огромной полной лепешек и круглых хлебов корзиной - нес к прилавку. А она ровно ему на встречу.

Увидев ее, Абдурхан так и поставил наземь корзину, и стал поперек прохода, широко расставив руки.

- Пропусти! – решительно сказала госпожа Диорич.

- Почему ты такая злобная? Родная, не сердись, а? - аютанец поймал ее за руку, тихонько притянул к себе. – Платье у тебя красивое. Я в самом деле хотел тебе купить. И по-прежнему хочу. Только позволь.

Эриса смягчилась, пожала плечами, опустив взгляд к корзине с хлебом. Все-таки чувствовала она рядом с ним себя как-то неуютно, скверно. Понятно, что не без причин, если вспомнить тот ужасный вечер.

- Как тебя звать? – он наклонился, взяв в корзине верхнюю лепешку.

К лавке подошло несколько покупателей, две старых женщины в длинных темных одеждах, старик и девушка, но Абдурхан не отвлекался на них. Тем более за прилавком ему помогал какой-то чернявый паренек и он уже разговорился с теми людьми.

- Аленсия из Арленсии, - ответила Эриса. – Платья мне не нужны. Разве не видишь, я не нищая.

- Конечно не нищая. Ты очень красивая. Сама понимаешь это? Все время думаю о тебе, - освобождая узкий проход, пекарь оттеснил Эрису к небольшому промежутку между домами, который был завален ящиками и корзинами. Там же была приоткрытая дверь, с которой тянуло сквозняком. – Давай вечером погуляем? Хочешь в таверне? Хочешь даже пойдем в Верхние Сады?

- Нет, - она мотнула головой, но почему-то не отказалась принять из его рук горячую лепешку. – Что тебе от меня надо?