– Интересно, кто идёт в менты? Что за ребята? Провинциальные? Городские? Коля, доедай котлету, а то не примут в полицейский колледж.

– А я и не хочу. Спасибо, очень вкусно.

– Почему не хочешь? Будешь следователем, криминалистом.

– Раньше я хотел поступить на исторический. А сейчас разработчиком компьютерных игр мечтаю стать.

– Правильно, будь разработчиком. Лучше придумывать страшилки, чем в них участвовать. Вот ты подросток. Тебе хотелось бы сделать мир лучше?

– Да он и так хорош.

– Чем хорош? Тебе сегодня мусора чуть руку не сломали.

– Не сломали же. Мусора – это полицейские?

– Да. То есть у тебя нет претензий к правоохранительным органам? – Главред задумал ещё один пост – про молодёжь без гражданской позиции.

– Папочка, отстань от него! – Марфуша потянула Колю рисовать мирки.

Главред посадил к себе на колени жену. Щекоча растрёпанной бородой её пышную грудь, рассказал, как в девяностые один иностранный журналист в поезде Санкт-Петербург – Мурманск спрашивал, почему на русских помоечных баках написано «май коп».

– Ну потому что мусор! Мусор и есть!

Следующее утро было таким же уютным: солнечный свет, бьющий с крыш, чай, словоохотливый отчим, серьёзный Боренька дует на блюдце. Тонываныч послал Колю в «Дикси» за продуктами (подвал на углу Большого и 4-й), чтобы парень «осваивался». На лестнице Коля услышал грохот – внизу что-то случилось. Наклонился над перилами: кажется, кто-то упал. Побежал поднимать и обомлел – под металлической конструкцией, при ближайшем рассмотрении оказавшейся инвалидной коляской, лежало полкрасавца с папильотками, вернее, уже без папильоток: волосы были намазаны гелем и торчали в разные стороны модно и воинственно. Гонщик – король турника тёр голову и стонал:

– Пролетел пролёт! Вообще-то я на заднице и культях могу спускаться, а коляску держать над головой. Но это не гигиенично. Ты куда направился, кулёлька?

– В «Дикси». А ты?

– Я туда же. Рынок закрыт. У меня сильные руки и исключительное чувство равновесия. На коляске я спускаюсь, откинувшись назад, на задних колёсах, левой колесо контролирую, правой держусь за перила. Главное – преодолеть страх падения и освоить глубокий баланс. Меня звали в Цирк дю Солей, прислали контракт на пол-лимона, но я отказался, у меня полно других дел. Спусти инвалидку и жди. Сейчас будет тебе представление.

Коля отнёс коляску и с волнением смотрел наверх. «Советский цирк умеет делать чудеса! Советский цирк и все в оранжевых труса-а-х!» – металось эхом на лестнице. Кирюха спускался на руках, на культях джинсы были завязаны узлом.

– Это эксклюзивная модель «Левайс», я не стал их укорачивать, потому что скоро мои ноги отрастут. Я богатый человек. Мне лучший мастер делает суперпротезы. Кстати, очень дорогая коляска, выполнена на заказ. С меня сорок мерок сняли, чтобы её сконструировать. Мне не нужна электрическая, я должен работать руками. Полцарства за сегодняшний ржаной! Погнали в «Дикси» на 1-й – там нет ступенек. Мне надо двигаться, поэтому я сам хожу по магазинам. С тебя, кстати, тысяча рублей за зрелище. Ладно, шучу.

Коля вёл коляску по 2-й линии. Кирюха выглядел очень представительно, примерно как знаменитый травмированный спортсмен-каскадёр: квадратный подбородок, наимоднейшая красная косуха, плотно сидящая на широких плечах, чёрные перчатки с раструбом. Ещё Коле показалось, что новый знакомец своим скуластым лицом, небольшим прямым носом, пристальным взглядом широко поставленных глаз напоминает бабкиного кота. Волосы – точно шёрстка потрёпанного в уличных боях Марса.