Вряд ли мне удалось полностью избавить её от грядущего похмелья, но я сделал всё, что мог, чтобы отравление не затянулось надолго.

Я улыбнулся:

— Мучаю? А то, что ты делаешь с собой, как называется?

Усмехнувшись, подавленно и опустошённо, она ответила мне:

— Развлекаюсь.

— Ну, значит, я тоже развлекаюсь.

— Мы занимались сексом?

— Нет.

— Почему?

— Потому что, во-первых, я не занимаюсь сексом с неодушевлёнными предметами. Иначе бы давно завёл себе резиновую куклу. По сравнению с тобой этой ночью даже резина была бы более чувствительной.

— Негодяй… — шикнула Лиля.

А я продолжал:

— Во-вторых, я не стану заниматься с тобой сексом до тех пор, пока ты не сдашь все анализы. Я не хочу что-нибудь подхватить.

— На это презики есть.

— Само собой. Только они не ото всего защищают. Откуда мне знать, где и с кем ты шаталась.

— За кого ты меня принимаешь? — Лиля подняла ко мне лицо со сдвинутыми бровями.

— Открой рот, — сказал я.

— Чего?

Я повторил:

— Открой рот. Тебе это действие прекрасно известно.

Достав щётку и зубную пасту, я выдавил небольшую белую полоску на щетину. Лиля сжала челюсти, и мне пришлось насильно разомкнуть их, жестко вонзив пальцы ей в щёки. Я принялся за чистку зубов. Девушка морщилась, постанывала, если ворсинки слишком грубо проходились ей по дёснам, но я не обращал на это внимания, продолжал заниматься своим делом.

— Высунь язык.

— Чья это щётка? — показав мне кончик языка, спросила Лиля.

— Моя.

— Ты совсем чокнулся?

— Думаешь, у парней из клуба на членах меньше бактерий?

Лиля смутилась.

— Я не делала ничего такого в этот раз.

— В этот раз, — саркастически подметил я. — Не болтай. Сейчас у твоего рта другая миссия.

С мытьём было покончено. Я завернул девушку в полотенце, помог ей выбраться из ванны, повёл в кухню.

Она сидела у окна, положив локти на стол, и следила за тем, как я готовлю еду — кофе, овсянку, яйца. Ела Лиля без аппетита, но попросила ещё одну порцию кофе. Мы завтракали молча, я, в отличие от неё, сильно проголодался. Тем не менее, я был рад, наблюдая за тем, как Лиля постепенно приходит в чувства. Организм у неё молодой, быстро справлялся со стрессом. Завтрак окончился как раз к сигналу будильника. Я отключил его и внимательно посмотрел на Лилю.

— Сейчас полчаса отдохнёшь. Потом будем собираться. Заброшу тебя домой и поеду на работу.

— Ты меня голой отправишь?

— А тебя бы это устроило? — улыбнулся я.

Она тоже улыбнулась.

— Ты — редкая сволочь.

— Помнишь, что я говорил о брани?

— Ладно. Молчу. Ты правда все мои вещи выбросил?

— Правда.

— И в чём мне ехать?

— Придумаю что-нибудь. Пошли.

Лиля в полотенце, с сырыми волосами, но уже на собственных более-менее твёрдо стоящих ногах отправилась в комнату. Я шёл за ней следом. Смотрел на мелкие капли, струящиеся по шее, на загар, который покрывал её всю целиком. Должно быть, она посещала солярий, поскольку никаких следов от купальника на теле я не увидел, когда раздевал её.

Мы подошли к кровати. Я стянул с неё полотенце.

— Отдыхай, — велел я. — Мне себя надо в порядок привести.

Это было правдой, как и то, что у меня уже всё напряглось под штанами. Но я не хотел опоздать на работу, потому спешил принять душ и переодеться.

Лилю я застал лежащей в моей постели. Стоя в дверном проёме, я не решался подойти. Она была такой славной в тот момент. И не подумаешь, что полчаса назад этот умиротворённый ангел блевал наркотой и дешёвой клубной водкой.

Первым делом я направился к шкафу. Вытащил оттуда старую футболку, с какой не жаль было расстаться, нашёл какие-то шорты. Они были великоваты для хрупкой девичьей фигурки, но утягивающие шнурки могли немного исправить ситуацию. Одежду я положил на край кровати. Возле неё поставил Лилины босожки, которые всё-таки не стал утилизировать, но проветрил на балконе.